Ищенко Владимирович - Единственная на всю планету. Дилогия

— В отношении Гершевича ничего не слишком, — возразила Ольга. — Я хочу вылепить из него мага, который будет раза в три сильнее тебя. И знаниями щедро поделюсь. Понятно, что на многом при работе на государство будет стоять запрет. Ладно, уговорил. Я ему поставлю еще одно воздействие не на смерть, а на стирание памяти. Понятно, не всей, а того, что будет после постановки блока. Потеряет память нескольких лет жизни вместе со всеми магическими премудростями, но жить будет. А иначе нельзя. Представь, что мы с тобой разругались с государством, а потом погибли или куда-нибудь умотали, например, в твой мир. Сначала у Романа исчезает привязка к государству, а с нашим исчезновением — и к нам. И кого получаем на выходе? Высшего мага, у которого нет никаких ограничений, и которому плевать на всех, кроме себя дорогого. Представляешь, сколько он всего может наворотить, пока не прибьют?

— Сложная получится привязка, — сказал Нор. — Я бы ее, наверное, не потянул. Какой интервал времени хочешь взять?

— Возьму год, — ответила Ольга. — И проще, и с гарантией.

— Молодежь, мы уезжаем, — заглянула в комнату Саша. — Завтрак вам на столе.

— Спасибо, — сказал Нор. — Президент в Москве?

— Пока в Москве, — ответила она. — А зачем он вам нужен?

— Надо ему передать, что мы поедем отдыхать в июле, — сказала Ольга. — Планируем на весь месяц, а там как получится. Если у него не будет возможности нас принять, мы прекрасно отдохнем и сами.

После того как они позавтракали, Нор позвонил Полякову и поинтересовался, когда тот будет в отделе.

— Когда вам будет нужно, тогда и приеду, — сказал полковник. — Но, вообще-то, собирался через пару часов. А вы что, уже отдохнули?

— Тогда мы тоже приедем через два часа, — сказал Нор.

— Позвонить, чтобы Гершевича к этому времени доставили в отдел? — спросил полковник.

— Нет, Николай Иванович, — ответил Нор. — Пока нам нужны только вы. Нужно поговорить, а от результатов разговора будет зависеть все остальное.

— Ну что, — сказал он, разорвав связь. — Готова взять за жабры родное ФСБ?

— Я их не за жабры возьму, а за то, что болтается ниже! — сердито сказала Ольга. — Виктор звонил и просил не обострять отношения с государством, я и не буду. Но и дойной коровой для них работать не собираюсь. Если не пойдут на уступки, придется преподать маленький урок. Но я думаю, что они согласятся. Вот только дадут ли обещанное, когда нужно будет рассчитываться? Но если меня попробуют обмануть, будут все основания действовать, исходя только из своих собственных интересов!

Разговор с Поляковым состоялся в его кабинете. Полковник внешне держался спокойно, но на самом деле сильно нервничал.

— Разговор будет записываться? — спросила Ольга. — Если запись выключена, я бы советовала ее включить. Руководству лучше будет послушать ее, чем ваш пересказ.

— Запись включена, — сказал Поляков. — Можете говорить.

— Николай Иванович, мы с вами работаем уже давно, — сказала Ольга. — Вы можете вспомнить хоть один случай, когда я чего-то не сделала или нарушила свои обещания? Не можете? Вот и я не могу. Я все добросовестно выполняла, ничего не получая взамен. Правда, мне выплачивали какую-то зарплату, но она мне была не нужна. Могу эти деньги вернуть в любой момент с процентами. Хочу вам задать вопрос. Вот дрессировщик работает с тиграми. Для него тигр — это опасный, но полезный зверь. Этот зверь его просто кормит. А что случится, если сам дрессировщик перестанет кормить своих тигров? Долго они для него будут работать просто так? Не усматриваете в моем примере никаких аналогий?

— Допустим, — кивнул полковник. — Чего вы хотите?

— Я уже сказала, что мне нужно. С нашей помощью вы смогли, пусть только на время, пресечь вторжение пришельцев. Я вам в любом случае помогу запереть их в телах бывших больных. Это слишком серьезно и важно для всех, чтобы мы становились в позу и что-то требовали. Но если нам не дадут выбрать среди них тех, кто нам нужен, на этом наше сотрудничество и закончится. Меня уже подставили один раз, если подставите еще, можете на меня больше не рассчитывать.

— Прошлый раз разговор шел об одном агенте, — напомнил полковник.

— Если вы будете тянуть время, я не возьму у вас вообще никого! — сердито сказала Ольга. — Но и вы из своей добычи ничего не выжмите!

— Поясните, — попросил Поляков.

— Ваше руководство, Николай Иванович, просто до сих пор не понимает, с кем имеет дело! А во всем виноваты мои доброжелательность и бескорыстие! Хотите объяснений? Пожалуйста! Когда я каждому агенту буду ставить запрет на возврат, заодно поставлю запрет на разглашение любых научно-технических знаний! Для них болтовня с вами будет равносильна смерти. Поэтому получите три сотни заключенных, годных разве что работать на лесоповале! А без меня вы вообще никого не возьмете. Все доры моментально разбегутся, а наши противники не понесут никаких потерь и возьмутся за прежнее уже с учетом полученного опыта и понимания того, что вы о них знаете. То же самое и с Гершевичем! Без меня он для вас совершенно бесполезен, а делать для вас сильного мага просто так, я не собираюсь. Я не дура, как, может быть, полагает кое-кто наверху. Не хотите иметь своих магов, можете ограничиться Малевичем.