Дженнифер Пробст - Брачное слияние

Он не знал как долго и как далеко он шел. Минуты.

Часы. Наконец, он вытащил визитку и посмотрел на адрес.

Он взял такси, а затем фуникулер в Бергамо, и, наконец, добрался до дома. Его рука дрожала, когда он поднял ее, чтобы постучать.

Дверь распахнулась, и женщина из бара посмотрела на него.

- Я этого не сделал. – Его дыхание вырвалось из легких. Странный всхлип подобрался к его губам. – Я не сделал это.

Голос женщины был окутан любящей силой, обещающей убежище. Обещающий что-то, чего Сойер думал, не существует.

- Я так горжусь тобой. Как тебя зовут?

- Сойер Уэллс.

- Заходи, Сойер Уэллс. Поговорим. Все будет в порядке.

Он вошел внутрь и его жизнь изменилась.

Воспоминания померцали и исчезли, как струйка дыма. Он предавал женщину, которую любил. Если у Джульетты были какие-то чувства к нему, помимо сексуальных, он разрушит ее и сделает больно Матушке Конте. Джульетта была женщиной с характером, силой и целью. Она была предана своей семье и ходила в свете. В глубине души, он знал, что никогда не будет достаточно хорош для нее, и чем больше времени они проводили вместе, тем опаснее был исход. Лучше позволить Джульетте отстраниться, чего она так отчаянно желала. Она заслуживала человека, который был целым и мог дать ей ту жизнь, которую она заслуживала.

Брак. Дети. Целое сердце. Не тот, кто не мог предложить ей ничего, кроме благих намерений и бесконечных ночей секса.

Нет, он должен был закончить это сейчас. Вернуться к стандартным рабочим отношениям и быть счастливым с воспоминаниями.

Его желудок горел как под кислотой.

- Что ты делаешь?

Сойер мотнул головой вокруг. Вульф стоял в дверях в рубашке Nike с длинными рукавами и боксерах. Его сумасшедшие волосы стояли прямо под ужасными углами.

- Ничего. – Голос Сойера был пуст, лишенный как эмоций, так и своей собственной жалкой души. – Иди спать.

Он уже собирался отвернуться, когда поймал взгляд паренька.

Преследуемый.

Ах, да. Монстры всегда приходили ночью, когда вы отчаянно нуждались во сне и покое. Когда вы наиболее уязвимы. Сойер показал на стул рядом с ним.

- На самом деле, сделай мне одолжение. Сядь на минутку. Я в дерьмовом настроении и не чувствую, что хочу быть один.

Парень зашел в гостиную, сел на серебряные диванные подушки и оттолкнул причудливую синюю полосатую подушку.

Сойер отметил блеск пота на лбу, измятую рубашку от скручивания вперед назад в простынях, и впалые щеки. Парень, наконец, заговорил.

- В чем дело? Я думал, ты хорошо спишь ночью.

- Я тоже так думал. – Короткая тишина. Обычно он не любил, чтобы кто-то был в его личном пространстве, но присутствие Вульфа утешало его. – Кошмарный сон. У тебя бывают?

Вульф сместился на подушке.

- Да. – Он сделал паузу. – О чем они?

Сойер изучил парня на своем диване и понял, как он был похож на Дэнни. Молодой. Сильный. Напыщенный. До жути умный. Но с босыми ногами и своими сумасшедшими волосами он казался таким чертовски уязвимым. Так легко…разочаровывающимся. Опять. Он откашлялся.

- Плохие вещи. Избиения, попытки выжить. А у тебя?

Голубые глаза Вульфа стали вялыми.

- То же самое.

Сойер перешел к обычному разговору, не желая мучить парня минным полем чувств, которые он все еще пытался понять.

- Я должен быть на месте рано утром. Можешь разобрать инвентарные записи, которые я определил для доставки?

- Да.

- Обед был хорош, да?

- Мне понравилась паста. Лучше, чем какая-либо еда, в некоторых из этих модных ресторанах, в которые ты ходишь.

- Да, Матушка Конте не валяет дурака, когда дело доходит до еды. Как прошел ваш разговор?

Он опустил голову.

- Она была так добра ко мне.

- Она спасла мою задницу, когда я был немного старше тебя. Она хороший человек.

- Да.

- Вся семья удивительная. Ты пробовал какой-нибудь их десерт? Чертовски невероятно.

- Это когда-нибудь уйдет?

Вопрос выстрелил через комнату, как пушечная осечка. Сойер быстро скрыл свое удивление и посмотрел на парня. Губы плотно сжаты, подбородок вверх, какое-то колебание в глазах, блеск отчаяния, ему было необходимо услышать, что все уйдет, и он будет счастлив оставшуюся часть жизни.

Связь установилась между ними. Его грудь сжалась, и глубоко в душе он хотел забрать боль парня, покрывающую его волдырями изнутри. Господи, он хотел солгать. Но он знал, что правда была важнее.

- Нет. – Опустошение на лице Вульфа душило его. – Но становится лучше. Клянусь тебе, что будут ночи без кошмаров или воспоминаний. Ты в состоянии обращаться с большинством нормальных вещей. Работа помогает. Может, терапия.