Александр Шуваев - Гном. Трилогия

– Вы можете как‑то обосновать свои утверждения?

– К сожалению, довольно основательно. Самолеты.

– Боюсь, не совсем вас понял, бригадефюрер.

– Мы имели возможность ознакомиться с новыми истребителями русских. Точнее, с тем, что от них осталось после падения с высоты нескольких километров. Выводы, в общем, сходные с вашими, и реакция экспертов почти такая же эмоциональная. Вот только у них, в отличие от вас, не было возможности приписать машины бриттам или янки.

– Почему?

– Потому что это хорошо известные нам модели русских самолетов. Только сделаны они немного по‑другому. Союзники поставляют Советам истребители, но это совсем, совсем другие машины. Откровенно говоря – значительно уступающие новым русским машинам по всем статьям. Я никогда не видел господ конструкторов в таком смятении. Да каком там смятении. В самой позорной панике.

То, что здесь уделено так много внимания всему, связанному с драматической историей Южного Марша не должно маскировать главного: того простого факта, что ресурсы, затраченные на его обеспечение 63‑м заводом, составляли не более двух процентов годового объема его продукции. Не говоря уж о том, что все это никак нельзя было отнести к продукции основной. Потому что основной продукцией пока еще оставались все новые и новые модели авиадвигателей, а еще – истребителей семейства "Як", которые, к тому же, постоянно, от серии к серии, совершенствовались. Это оказывало на ход боевых действий, в общем, куда более основательное влияние, чем блестящие, но случайные акции вроде Южного Марша или прорыва под Ржевом и Великими Луками.

"Косички" разных моделей, поколений и времени выпуска постепенно начинали преобладать во фронтовых частях. По той простой причине, что их оказалось куда труднее сбивать, изнашивались они – медленно, а случаи поломки вообще были единичными. Получался замкнутый круг: сначала "косичка" берегла пилота, позволяя ему пережить первые, самые смертоносные бои и недели, а потом уже набравшийся опыта пилот куда успешнее сберегал своего скакуна. Доходило до того, что перешедший в разряд "стариков" летун получал новую модель, а прежняя его машина во вполне приличном еще состоянии переходила к молодой смене. Пилоты становились испытанными бойцами быстрее, чем немцы успевали сбить их. Теперь было, кому сберечь, и кому научить пополнение.

К тому моменту, когда казавшееся неудержимым общее зимнее наступление все‑таки остановилось, потеряв накат, летчики как‑то вдруг осознали свою силу. Поняли, что их попросту намного больше, а класс немецких асов теперь уже не должен компенсировать численного перевеса. То, что их до сих пор били, играя, как минимум, на равных, было и неправильно, и непонятно. Непонятно, как это получалось, если, по идее, этого быть не должно. Следовало хотя бы попытаться перехватить инициативу. И если в воздухе это не получалось само собой, то в "сознательном" режиме должно было получиться куда успешней. У товарищей Савицкого и Покрышкина, отлично поладивших между собой, как раз появились кое‑какие соображения на этот счет. Инициатива в воздухе это очень‑очень трудно, но, парадоксальным образом, на самом деле не так уж сложно, если у тебя в достатке и техника, и имеющие кое‑какой опыт пилоты.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Весна‑лето: модели сезона 43 года

– Разумеется, это не будет отражено в рапорте. На этот раз. Но вы должны знать, герр генерал, что я крайне разочарован. Если вы это забыли, то позвольте напомнить вам, что главная ваша задача – воздействие на войска противника во‑первых и противодействие его бомбардировщикам во‑вторых. И, если этого не сделано, мне, по большому счету, плевать сколько побед у того или иного аса! Мои позиции не должны бомбить! Мои войска не должны штурмовать! И если вы не можете добиться этого прежними методами, которые вы так энергично отстаиваете, перейдите к другим! Какая может быть свободная охота, когда на головы войск падают бомбы? Это равносильно тому, что я, вместо того, чтобы руководить сражением, взял бы снайперскую винтовку и отправился стрелять "иванов" для развлечения!

– Господин генерал‑полковник! Сбитый за линией фронта русский уже никого не разбомбит! Это же очевидно! Для того, чтобы защитить свои войска от авиации противника, нужно просто как можно больше сбивать его самолетов. Неважно – где, неважно – в каких условиях, лишь бы как можно больше. Это же элементарно!

– Боюсь, что только для специалистов. Солдаты на позициях вчера думали по‑другому. Все, как один утверждают, что русские клали бомбы на выбор, без помех. И что ваших экспертов как‑то не было видно. Очевидно, – прямой бой для них слишком груб и примитивен. Хотите проще? Извольте. По‑моему они попросту боятся атаковать, если не удается сделать этого исподтишка, без всякого риска для себя. И предпочитают в таких случаях ничего не делать даже тогда, когда их вмешательство необходимо. Чтоб сохранить свои драгоценные жизни специалистов. А поэтому вшивые русские недоучки, которых они так презирают, делают, что хотят.