Неизв. - i_abb63ff531b1f023

— Что за хрень творится в этом мире?! — приблизительно такая реакция была у Ирки.

Спустя какое-то время, попрощавшись с Тимуром и компанией, которая осталась в квартире, Леша с сестрой поехали домой. Точнее пошли. В три часа ночи как-то троллейбусы и автобусы еще не ходят. Леша был излишне молчалив — даже больше, чем обычно — но потом, как только Ирка хотела уже что-то сказать ему по этому поводу, тут же выдал:

— Я пойду погуляю.

Ясен пень, что Ирке данная идея показалась малость странной, чуть-чуть необдуманной и немного бредовой. Короче, рыжая вспылила. Поругавшись параллельно на столб, что внезапно вырос перед ней, с которым она, к слову, смачно поцеловалась, Ирка пнула незадачливую железяку и вновь повернулась к своему непутевому брату, потирая ушибленный лоб.

— Вот скажи, оно тебе надо? Зимой. Ночью. По городу. Гулять, — Ирка давила на каждое слово, пытаясь показать Леше всю абсурдность его идеи.

— Ир…

Как-то так бывает, что вот именно одно произношение твоего имени в ответ на твою пылкую и пламенную речь заставляет тебя замолчать, и внутри еще что-то обрывается.

Ирка отвернулась и посмотрела куда-то в сторону. Они с Лешей как раз шли по мосту через реку, рассекающую город на две половины. Ледяная гладь воды была покрыта толстым слоем снега, испещренным сотнями следов бедных уточек и глупых людей.

— Значит так, — наконец-то промолвила рыжая.

— Я слушаю, — чуть улыбнулся Леша.

— Мобильник не отключать. Понял?

— Понял, — кивнул парень.

— С подозрительными дядями не связываться. Понял?

— Понял, — парень опять кивнул.

— С тетями — тем более.

— Принял к сведению.

— Не есть на улице. Понял?

— А какое это отношение…

— Я спрашиваю, понял?

— Да-да, — Леша улыбнулся.

— Не совершать необдуманные поступки. Ясно?

— Так точно.

— Не бегать по льду, по проезжей части и за бабами. Шучу. Понял?

— Понял-понял. Я…

— Не перебивать, когда старший говорит! — Ирка топнула ногой.

— Извините, пожалуйста, — Леша кивнул.

— Береги себя, балбесина…

— Будет сделано, — Леша смешно отдал честь и, развернувшись, направился куда-то.

— Сколько с вами нервов надо, дети, — не улыбаясь, вздохнула Ирка и, натянув на уши шапку, побрела тоже куда-то вперед.

***

«Я никогда не думал, что смогу к кому-то привязаться. Не телом, душой. Но стоило тебе появиться в моей жизни, как я тотчас же забыл о том, что обещал себе когда-то не влюбляться. Я думал, что это чувство пройдет. Я думал, ты обычная девушка. Я ошибался. Когда ты смотрела на парах не на доску, а в окно, я осмелился посмотреть на тебя. В твоих глазах, такого странного и необычного цвета, было столько грусти и боли, что мне невольно захотелось встать и, подойдя к тебе, молча обнять.

Я всегда был немногословен, прости. Не привык я говорить о том, что внутри меня плещет.

Я также знаю, что для тебя я всего лишь друг. Хотя… что я такое говорю? Какое «всего лишь»? Глупец… Твоя дружба дорогого стоит. И я горы готов свернуть ради тебя. Да только надо ли тебе это? Я давно уже понял, что тот человек, который тебе нужен, не я. Проводя слишком много времени в молчаливом наблюдении за людьми, я постепенно научился понимать их, чувствовать, что у них внутри. Лена. Я ведь прав, да? А еще ты никогда не скажешь ей об этом. А если скажешь, будешь уже не ты.

Я стану для тебя вернейшей опорой и поддержкой. Просто разреши мне помочь тебе тогда, когда ты уже будешь не в силах противостоять своей беде. Я ничего не прошу взамен. Ведь я уже знаком с тобой, я уже влюблен в твои глаза, в те чувства, что я могу прочитать, глядя на тебя.

Поверишь ли?

Нам никогда не быть вместе. Я так легко себе это говорю. Наверное, потому, что я не вдумываюсь полностью в смысл этих слов. И даже пробовать быть вместе не надо. Ты скажешь, я слабак, раз так говорю? Что же, ты вправе так считать. И я не буду винить тебя в этих выводах. Просто потом будет больно и плохо. Не только мне — в этом вся проблема. И тебе тоже. А я этого не хочу.

Ты не читала мое письмо. И прочтешь только через пару недель. Знаешь почему? Потому что сегодня ночью будет то, что приведет к началу гибели Белого Ворона. Хотя его, впрочем, никогда и не существовало. Но так больно расставаться с иллюзией. Я не могу тебе сказать всего этого. Это было бы неправильно.

Хотя одно скажу. Второй раз и, скорей всего, последний. Громко. Пусть эта ночь будет знать то, о чем я всегда буду молчать».

— Я люблю тебя, Руслана! — раздалось с крыши высотки.