Неизв. - i_abb63ff531b1f023

***

— Девочка моя… — словно голос из тумана.

«Где я?..»

— Руслана…

— Все хорошо, она уже приходит в сознание, — чей-то грубый мужской голос.

«Мама? Папа?..»

— Где я? — не размыкая глаз, спросила Руслана.

— Все хорошо, ты дома, все в порядке, не волнуйся, — взволнованный и немного истеричный голос мамы, заставлявший только еще больше волноваться.

Руслана попыталась открыть глаза, получилось открыть лишь один. Что-то мешало другому глазу. Это была повязка, а, если быть точнее, бинт. Голова жутко ныла, а область возле бровей и лба ужасно болела.

— Что со мной? — чуть испуганно спросила девушка.

— Ты… мы… — мать не выдержала-таки и заплакала. Отец Русланы поспешно пошел успокаивать бедную женщину. В комнате остались лишь девушка и мужчина. Это был сосед со второго этажа: Врач Игорь Степанович, которого все просто кликали Степаныч.

— Руслана, все хорошо. Плохое позади, — начал Степаныч. Это был дядька лет сорока пяти, но уже изрядно поседевший. Карие глаза смотрели спокойно и добро.

— Что было…

— Ты, главное, не нервничай, — продолжал Степаныч. — Но у тебя теперь будет еще один…

— Шрам, — закончила за него девушка.

— Благо, рана была свежей и ее можно было зашить…

— Прекрасно, — вздохнула девушка и отвернулась. — Теперь у меня будет еще один шрам на лице, только теперь он будет как грабли.

— Почему как грабли? — удивился мужчина.

— Не знаю, — буркнула Руслана.

— А теперь, рассказывай нам, что случилось, — в комнату наконец-то вернулся отец.

========== Резонанс ==========

Нет, я не знал любви взаимной,

Любил один, страдал один;

И гасну я, как пламень дымный,

Забытый средь пустых долин;

Умру вдали брегов желанных;

Мне будет гробом эта степь;

Здесь на костях моих изгнанных

Заржавит тягостная цепь… ©

Александр Пушкин, «Кавказский пленник»

— Я еще раз повторяю! — Руслана еле сдерживалась, чтобы не закричать. До хрипоты доказывать родителям то, что на дне рождения ничего экстремального не случилось, она устала да и не привыкла в принципе кричать, объяснять что-то. Обычно обходилось и без этого.

— Как так получается? — мать никак не унималась.

— На дне рождения — ничего, повторю, НИЧЕГО, совсем ничего, — девушка специально несколько раз повторила это слово, — не было.

— Тогда что?

— Я захотела уйти, — устало вздохнула Руслана, облокачиваясь на стенку.

— Почти в два часа ночи?! — крикнула мать.

— Да, почти в два часа ночи.

— И никто тебя не остановил?

— Боже, — куда-то в сторону протянула Руслана. — Меня и Ирка пыталась остановить. И Леша тоже пытался, и родители Лены тоже. И сама, — вынужденная пауза, — Лена тоже.

— Но не остановили, — холодно закончила за девушку женщина.

— Считай, я сбежала, — бросила Руслана, тем самым считая, что мать от нее отделается. Однако эти случайно брошенные слова, наоборот, лишь подкинули в костер дровишек.

— Значит, определенно что-то случилось. Тебя кто-то обидел?

— Мама! — крикнула Руслана.

Девушка уже чувствовала, что еще немного, и она и из дому куда-нибудь сбежит.

— Ладно, — сдалась женщина, — главное, что все уже позади…

— Прекрасно, — довольно кивнула Руслана и направилась к себе в комнату.

***

Конечно же, всю ночь Руслана не могла заснуть. А если и пыталась, то ей снились либо кошмары, либо события, которые недавно имели место быть. Просыпаясь в холодном поту, девушка резко поднималась с постели и еще подолгу сидела не двигаясь и смотрела прямо вперед, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

«С первыми днями каникул, Руслана.

Ну, что? Довольна минувшими часами?

Как можно быть такой неудачницей?.. С, болит еще, не буду трогать.

Интересно, как там дядя Ваня? Надеюсь, скорая обнаружила не его хладный труп… Бр, аж мурашки по коже. Все, завтра схожу в больницу. Нужно проведать его… зачем? Блин, что я за бред несу? Кого проведать? Того, кто меня чуть не убил?

Я должна убедиться, что он жив хотя бы. А то я сон и аппетит потеряю… и вообще психически неуравновешенным человеком стану. Хотя, куда уж хуже.

Лен… прости меня. Я не прошу понять, просто прости и прими эти слова, хотя я-то знаю, что ты их не услышишь.

Тебе не понять, что было в тот момент, когда я увидела вас с Тимуром в коридоре. Знаешь, понимать и осознавать что-то — это одно, а видеть все происходящее своими глазами, вживую — это другое. Мне кажется, если я еще раз буду свидетелем такого, пусть даже не поцелуя, а объятия, я сломаюсь. Я просто «хрум» — и все.