Вонсович Бронислава - Скелеты в королевских шкафах

- Тем не менее, нужно создать хотя бы видимость приличия, вы же понимаете. А вот если он захочет взять ее с собой, все будет намного сложнее. К счастью, его величество быстро загорается и быстро остывает, и я надеюсь, что до нашего отъезда это увлечение пройдет. А вот я - человек несомненно более надежный.

- В самом деле? - усмехнулся кронпринц. - А мне казалось, что ваши многочисленные победы на любовном фронте не позволяют вам делать подобные заявления.

- Люди так склонны преувеличивать, ваше высочество, - скромно потупился граф. - Но поверьте, вашей сестре не в чем меня будет упрекнуть. Так я смогу навестить принцессу Олирию?

- Я подумаю над этим.

- А леди Лиару?

- Моя невеста так плохо себя чувствует, что не принимает никого, кроме членов своей семьи, - непреклонно заявил Гердер.

- Но я же практически ее брат!

- Вы это уже говорили. Вот когда станете братом фактически, мы можем вернуться к этому разговору.

* * *

Пришло письмо от тети Алисы, в котором она писала, как был взбешен Гердер, когда считал, что я убежала. По ее словам, он очень быстро вычислил, что я не погибла, и глядя на его ярость, она очень боялась, как бы он не причинил вреда ей, папе или Эрику. Тетя просила меня не совершать необдуманных поступков, которые могли бы повредить нашей семье. Я вздохнула. Вот и что мне теперь делать? Не выходить же замуж, в самом деле? Как устроить свою смерть, чтобы он поверил? Получается, только умереть по-настоящему. Но по-настоящему умирать мне уже не хотелось. То отчаянье, которое охватило меня, когда я поняла, что Гердер от меня не откажется, уже не было столь остро, возможно, на это повлияла другая сильная эмоция, связанная с женитьбой Олирии. Я не понимала, как чувство к ее жениху за такое короткое время настолько полностью мной завладело, что даже мысль о том, что он может на ней жениться, приводила меня в ужас, почти такой же, как возникал при мысли о возможности моей свадьбы с Гердером. В основной части письма тетя писала, как она за меня рада, на такой прекрасный союз, по ее мнению, я даже рассчитывать не могла. Желала мне счастья и благоразумия, не только ради себя, но и ради них с Эриком. Сообщала, что на деньги, полученные от короны, начали восстанавливать сгоревшую часть дома. А вот по поводу отца ничего утешительного она сообщить не могла - эти загадочные головные боли все так же его мучила, и даже присланный из дворца лекарь не смог ничего сделать.

Я чувствовала себя в заключении. Я никуда не могла выходить, и ко мне, кроме Гердера и его родителей, никого не пускали. Кроме того, у моей комнаты оказался крайне неприятный сюрприз - общая дверь со спальней моего жениха, замаскированная под платяной шкаф, и меня нисколько не радовало, когда посреди ночи вдруг вваливалось его высочество и начинало лезть с поцелуями. И если бы только с поцелуями - его руки, гуляющие по моему телу, вызывали стойкое отвращение, с которым я ничего не могла поделать. Правда, после того, как я пару раз сымитировала потерю сознания, он стал менее настойчив, но желание как можно скорее выехать из дворца у меня никуда не пропало. Я скучала по академии, моим подругам, беспокоилась о Хьюберте, наконец. Все-таки мы в ответе за тех, кого получили! Радовали меня только посещения короля Генриха, мы с ним подолгу беседовали о различных вещах, оказалось, что у нас очень много общего. Да даже молчать с ним было хорошо. Но нашу идиллия регулярно нарушала королева, почему-то ее очень злили установившиеся между мной и королем хорошие отношения, и она всячески им препятствовала. Неужели она ревновала даже к тому, что я просто похожа на пропавшую возлюбленную ее венценосного супруга? Тогда непонятно, почему она вообще поддерживает своего сына в его стремлении на мне жениться...

В общем, когда меня в очередной раз навестил Гердер, я ему сказала, что я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы вернуться в академию и приступить к занятиям. И так я уже много пропустила!

- Любимая, тебе вообще не надо туда возвращаться. Раз уж моя мать сняла с тебя проклятие, и ты себя хорошо чувствуешь, мы вполне можем назначить дату нашей свадьбы, - выдал он.

- Послушай, о какой свадьбе вообще идти речь? - возмутилась я. - Я недавно едва не умерла. Мне, чтобы оправиться от последствий болезни, нужно никак не меньше полугода.

- Ну, в связи с твоим плохим самочувствием, мы не будем устраивать пышных мероприятий. Так скромно, по-семейному, человек двести пятьдесят, максимум триста. И праздновать не больше недели.