Иар Эльтеррус - Бремя императора - Тропой мастеров

– О, два бойцовых петуха! – рассмеялся тот. – Успокойтесь и помиритесь, вам вместе немало поработать придется.

– Как скажешь, твое величество, – обиженно ответила девушка, садясь.

Брови Ланига приподнялись. «Твое величество»? Называть императора на «ты» было дозволено далеко не каждому, только горным мастерам, кузнецам и доверенным лицам Марана. Значит, баронесса ар Сарах входит в ближний круг? Крайне интересно. Когда она успела войти в него? Почему это случилось? Начальник стражи растерялся, что случалось с ним довольно редко.

– Я понимаю, что вы относитесь друг к другу отрицательно, – сказал император, садясь. – У каждого есть на то свои причины, но сейчас не до них. Тебе, девочка, Ланиг преподал урок. Жестокий урок. Но, скажешь, он не пошел на пользу?

– Пошел, твое величество… – тяжело вздохнула она, избегая касаться взглядом мрачного ар Вортона. – Только…

– Больно было, – кивнул Маран V. – Очень больно. Зато ты теперь понимаешь, что такое боль, что другим не менее больно.

– Да, понимаю. И сделаю все, чтобы больше никому не причинять такой боли. Никому невиновному.

– Прости, твое величество, – заговорил Ланиг, – но не верю я в ее раскаяние. Подобные ей не раскаиваются.

– Старый обалдуй! – с гневом рявкнул император. – Обормота кусок! Ты думаешь, все женщины подобны той твари, что едва не погубила тебя в молодости? Это не так! Ты изо всех сил пнул сапогом девочку в самую душу за то, что она пыталась любым доступным ей способом отстоять свою независимость. Что ж, правильно пнул, хоть и слишком жестоко. Нельзя доводить других людей до самоубийства и унижать чужую любовь. Только знаешь, что произошло после твоего пинка?

– Нет.

– А следовало бы. Она сидела в этом вот кресле и тихо умирала, придя к выводу, что ты прав и она приносит всем вокруг только горе. Что ей лучше не жить. Ничего не ела две недели. Видел бы ты, какой я нашел девочку! Мертвец краше!

Ланиг бросил на Элиа удивленный взгляд. Получается, что баронесса ар Сарах в самом деле не понимала, что творит? А когда поняла, приговорила саму себя? Император не стал бы обманывать. Раз сказал, что нашел девушку умирающей, то так оно и было. Что ж, возможно, он и не прав.

– Но зачем ты искал ее, твое величество? – хмуро спросил начальник стражи.

– А ты не видел, что творилось с мальчишкой? Бедняга с ума сходил, ни о чем другом думать не мог. Паренек мне понравился, вот и решил помочь, выяснить сам правда ли то, что о девочке говорят. Кое‑что оказалось правдой, но большинство – досужие сплетни. Захотелось самому посмотреть на нее. Пришел. И что же я увидел? Полупрозрачное от голода привидение, застывшее с мертвыми глазами, переполненными болью. Мне не по себе стало. А уж когда поговорил с ней…

– Ясно, – кивнул Ланиг и повернулся к Элиа. – Приношу свои извинения, сударыня. Но не за сказанные мной слова, а за то, что считал вас неспособной измениться. Вы тоже преподали мне, старому дурню, урок.

– Любовь, дружище, любовь… – тихо рассмеялся император. – Она способна на чудеса. Тем более что здесь мы имеем дело не с обычной страстью, а со значительно большим.

– Большим?

– Любовь‑судьба… Слышал когда‑нибудь о ней?

Любовь‑судьба?! Элиа едва не свалилась с кресла от такого известия. В немногих древних сказаниях говорилось о любви‑судьбе, о людях, чьи души составляли единое целое. Многое рассказывали о них, но твердо знали только одно: не живут они поодиночке – если умирал один, то вслед за ним в могилу следовал и другой. Иначе не бывало испокон веков. О любви‑судьбе говорили шепотом, немногие хотели испытать ее на себе – Единый удостаивал своих избранников страшных испытаний, и мало кто из них оставался в живых. Горькое счастье. Почти недостижимое.

– Ты уверен? – мертвенно побледнел начальник стражи.

– Да.

– То есть я едва не погубил мальчишку?

– Увы, друг мой, это именно так, – вздохнул император. – Благими намерениями вымощен путь сам знаешь куда. Девочка тоже без него дышать не может. Две половинки одной души. Что тут поделаешь? Эти двое предназначены друг другу Единым, и не нам стоять на их дороге.

– Да, не нам мешаться в Его промысел… – задумчиво протянул Ланиг, потирая щеку и с немалым удивлением глядя на Элиа.

– Не смотри на меня так недоверчиво, девочка, – снова рассмеялся император, с некоторой иронией покосившись на онемевшую баронессу. – Я все‑таки маг, вижу кое‑что. Поверь, у вас действительно любовь‑судьба. Это так же верно, как то, что меня зовут Мараном. Наверное, сама удивлялась, с чего это вы так рванулись навстречу друг другу, едва встретившись?