Дмитрий Семеник - Опыт счастливых

В этой связи меня поражают люди, которые не прикладывают усилий, чтобы стать сильнее. Равно как меня поражают и те, кто не прикладывают усилий, чтобы быть умнее, эрудированнее, образованнее. Обучение — это бесконечный процесс, в нем не бывает достаточных достижений. Достаточность — это эфемерное понятие. Если я «достаточно образован» или я «достаточно силен», то только относительно чего-то или кого-то. Это бесконечный процесс, учиться и тренироваться нельзя прекращать никогда, как нельзя прекращать чистить зубы.

— Насколько для мужчины возможно и необходимо применять насилие не для защиты от врагов, а для защиты своих интересов, при воспитании детей, в обращении с супругой? Для того, чтобы морально давить на других людей, имея физическую силу и подготовку, достаточные для того, чтобы при необходимости и физически на них воздействовать?

— При достижении поставленной перед нами цели мы должны применять все методы, которые могли бы нам помочь эту цель достигнуть. Но выражение «цель оправдывает средства» омерзительно по сути своей: и в своих целях и в средствах нужно иметь то внутреннее ограничение, которое диктует нам вера Христова. Потому что недопустимо перешагивать через любовь к своим близким и к Родине, и именно любовь должна нас предостеречь от чрезмерности насилия. Когда ваш ребенок съел ваше варенье, то очевидно не надо стрелять в него из охотничьего ружья, достаточно дать ему подзатыльник. И то и другое — проявления насилия. Оно оправдано кражей варенья. Но есть здравый смысл и внутреннее состояние любви, которое борется не за ворованное варенье, а с проступком ребенка и борется за то, чтобы он более так не поступал.

Так вот, выстраивая свои отношения с другими людьми, мы прежде всего должны думать о людях, и должны по мере сил пытаться их чему-то научить, и не должны думать о своих личных богатствах, вещах или обидах. Применяя насилие, мы должны не наказывать человека, а указывать ему верный путь, а это совсем другое. Это две полярные вещи.

Мы все в ответе за все, что нас окружает. Понимание этого — единственный способ увидеть свое истинное место в этом мире. Единственный способ избежать эгоцентризма, когда вокруг меня одного вертятся земля и солнце, а все остальные люди вокруг мне должны. Никто ничего мне не должен — я сам должен всем, кто меня окружает. Моими силами, моими знаниями, моими деньгами, моей теплотой, и всем прочим, что я могу отдать людям, чтобы они стали лучше и чище.

Моя миссия в этой связи, как я ее вижу — это не изготовление костылей для юродивых, это способ показать, каким должен быть настоящий человек. Это своего рода воспитание и поддержание той искры Божией, которая должна гореть в каждом сердце. Либо это сердце превращается в пепел, сухой и холодный.

— Сегодня многие молодые и не только молодые мужчины тратят огромные усилия для того, чтобы быть сексуальными и соблазнять женщин. Насколько такая «любвеобильность» способствует мужеству и развитию в мужчине мужских качеств?

— Говоря об этом, нужно отчетливо понимать, что такое любовь, что такое похоть, и чем они отличаются друг от друга. Любвеобильность, если рассматривать ее как проявление настоящей любви, должна выглядеть как абсолютная любовь ко всем и ко всему, что тебя окружает, и если вам свойственно такое состояние, то это прекрасно. Но желание обменяться выделениями желез внутренней секреции — это похоть, и это совсем другое.

И вот тут возникает такая штука: сегодня, когда все постоянно говорят о любви, то не о любви, как правило, речь идет.

Однажды я придумал поразительную для меня фразу: любовь — это неосознанное желание доверить свою жизнь объекту любви. Когда у тебя этих объектов в районе тридцати в месяц, то это означает, что твоя жизнь разлетелась на тридцать кусков. Либо ты ее спрятал от них от всех. Вот тут и возникают суррогаты отношений, которые неумолимо угробят то настоящее чувство, которое, возможно, ты бы смог отдать кому-то по-настоящему.

Но ты решил удовлетворить свою похоть, и никого счастливым в тот момент не стало: ни тебя, ни той милой либо глупой женщины, которая тебе доверилась. И вот тут возникает другой момент: а имеем ли мы право так обращаться с женщинами?

Тут даже не в мужестве дело, а дело в цинизме. Легко ли им, женщинам, прощаться с человеком, который воспользовался ими и которого, возможно, они искренне полюбили даже за эти микроскопические несколько часов, проведенные вместе? Почему ни один мужчина не подумал, как тяжело женщине жить вот так?