Михаил Поляков - Нам бы день продержаться. Дилогия

– Я Куш – Сархан Джейнабу, требую немедленно сдаться без предварительных условий в порядке одностороннего акта доброй воли. В противном случае открываю огонь на поражение. Прием! – В подтверждение слов начальника военной базы все башни на горе, кроме одной, пришли в движение и демонстративно направили свои смертоносные пилоны вниз к подножию горы. Та установка, которая открывала огонь по иранским САУ, по-прежнему стерегла линию границы своими вытянутыми цилиндрами огнеметных стражей.

– Я Сархан Джейнаб – Кушу, наши солдаты преследовали банду, которая уничтожила вашу пограничную заставу у подножия. В горячке преследования наши командиры случайно перешли линию границы. Мы приносим свои извинения за происшедшую оплошность и просим не применять оружие по иранским солдатам и офицерам, случайно пересекшим границу между нашими государствами. Обязуемся в течение часа покинуть вашу территорию. Прием, – попытался решить проблему нахождения на нашей территории почти четырехсот солдат с оружием и боеприпасами иранский полевой командир.

– Нет, ну ты смотри, какая падлюка, – возмутился маленький Сашка Бойко, вытянув руку к подножию и комментируя лисью дипломатию иранского офицера, – про спецназ ни слова, про пушки – молчок, а про заставу забыл! Баран!

– Не докажем спецназ, Саша, не докажем. Все без документов. Они нам так и скажут, мол, вот они, бандиты, вот за ними мы и гнались, умный у них полковник, – сплюнул я густой и хрустящей пылью слюной вниз за валун в сторону цепочки пехотинцев.

– Куш – Сархан Джейнабу. Ваши оправдания не принимаются. Открываю огонь через минуту. Даю пристрелочный залп, – в этот раз пушки промолчали, вместо них в сторону иранских солдат сорвался пакет «Шмеля-М» и, конечно, не долетел до иранцев и дистанционно был подорван в воздухе на высоте двухсот метров от офицера и связиста с радиостанцией. Пух распыляющейся из упаковки смеси был почти не слышен, зато подрыв образовавшегося облака положил на землю всех, кто находился и рядом, и далеко от места взрыва. С такой высоты модернизированный «Шмель» мог улететь и дальше, но второго запуска не потребовалось.

– Я Сархан Джейнаб – Кушу. Согласен на ва-ши условия. Уточните порядок сдачи. Вышлите офицеров для приема моих солдат. Прием. – Эфир не смог подавить ту ненависть, с которой были сказаны слова, подтверждающие поражение иранцев.

– Ага, щас, побежали уже. Пусть сами себя в плен и берут – нас тут и так кот наплакал, – возмутился Бойко, и его поддержали подошедшие ближе парни. Ответ майора не заставил себя долго ждать.

Майор оказался алчным, требовательным и безжалостным по отношению к тем, кто едва не уничтожил его самого, нас и не взял штурмом секретный объект. Его не устраивали ни слова извинений, ни обещания, ни просьбы, произнесенные полевым начальником персов по радио, он требовал материальной компенсации за ущерб и моральной за то, что вообще посмели шагнуть на нашу землю. А для начала собрать все вооружение, амуницию, боеприпасы в кучи на развалинах «Чарли». «Обмундирование и обувь снять и ак-куратно разложить по размерам у разрушенного здания дизельки. Построиться. Доложить мне о готовности к убытию. И только с моего разрешения, парадным ходом и с песней, в ногу, празднично убыть в трусах и босиком на территорию сопредельного государства». Особо настаивал новый комендант участка на выдвижении с песней, босиком и в ногу. Подкрепленные залпами из направляющих «Града», который тоже оказался в арсенале горы, требования майора были удовлетворены с зубовным скрипом офицеров и солдат сил вторжения. Двадцати офицерам разрешалось не снимать с себя форму, но не более чем, чтоб их можно было выделить из общей массы. Расстановка сил менялась на глазах, и не скажу, что нам это не нравилось. Очень даже нравилось. Как гора с плеч свалилась. Фу, мля. Отбились. Только я собрался отдохнуть, блаженно вытянуть ноги, положив их пятками на валун сзади себя лежа на спине, как меня учили инструктора, как обо мне вспомнили.

– Олег, у тебя силы есть? – спросила меня радиостанция голосом майора, намекая на прием пленных в «Чарли».

– А может, ну их нах, тащ майор, – попытался я соблюсти субординацию, снова нарушая правила ведения радиопереговоров, – мне сейчас спуститься с трех тысяч, принять там парад и снова к вам подниматься? Солдаты не ели с утра, вода закончилась, весь сухпай остался вокруг кузова подорвавшегося «КамАЗа». Грязнова найти надо. На заставу потом ехать. Оценить повреждения. – Меня понесло, как нормального командира, радеющего о своем хозяйстве. Бойко слушал мой треп и хмурнел на глазах. Соображал я все же быстро. – И потом, обещали солдатам домой позвонить? Ну, так выполнить надо! Самое время. – Серое лицо Бойко под козырьком каски засветилось белой полосой зубов в довольной улыбке. – И на хрена нам их оружие, одежды и бутсы? Люди устали, – продолжал я наезжать на всесильного майора. Вот же иезуитское отродье нашего Комитета. Снова комбинации строит. Мало ему. Даже победа ему не в радость. Но майор был ушлым, хитрым, дальновидным и помнил добро.