Admin - i 42cf63a15e16204e

Он не сильно беспокоился за физическое состояние и текущие повреждения. Впереди еще достаточно времени, чтобы зализать все раны. Куда больше пугало то, что творилось в голове. У него никак не получалось взять свои мысли под контроль. Нужно было хорошенько выспаться и чем-то наполнить желудок.

От одной мысли о еде во рту накопилась слюна. С трудом сглотнув, Олег снова посмотрел на бутылку виски и, ухмыльнувшись, закрыл ящик, отпихнув его от себя ногой.

Машина остановилась. Сквозь окна все также было ничего не разобрать, но Олег и так знал, что уже стемнело, что вокруг горит множество фонарей, где-то позади остались высокие ворота, а впереди ждет очередная постройка, таящая в себе немало секретов подготовки участников к состязанию.

Выдохнув, он открыл дверь и выбрался из машины.

Под ногами хрустел гравий, тонким слоем рассыпанный по ровному асфальту или песчаным дорожкам. По сторонам виднелись темные силуэты высоких деревьев, чьи листья уже наверняка окрасились в осенние цвета, но все еще висели на ветках, не опадая вниз. Олег узнал это место: очень давно он бывал на Большой Черкизовской улице. Самой заметной постройкой здесь было трехэтажное, не считая технических уровней, банковское здание из стекла и бетона. Когда-то ультрасовременный дизайн, сейчас выглядел самой обычной черной коробкой, возвышающейся над стоянкой. Красивый декоративный заборчик из кованных решеток, теперь сменила настоящая каменная стена с несколькими вышками, на которых горели прожектора и дежурили часовые.

Полюбоваться остальным окружением, которое терялось в полутьме, ему не позволили. Вновь чья-то сильная хватка прижала Олега к борту машины, а в лицо ему уставилось дуло автомата. Черный зрачок смерти сфокусировался прямо у него на переносице.

К нему и держащему его охраннику, подошел еще один человек. Он был без оружия, ниже ростом и совсем худого телосложения. Форма на нем болталась, еще больше напоминая кожистые крылья, никак не желавшие раскрываться. Поверх комбинезона на нем был надет тонкий серый дождевик с капюшоном, мешающий разглядеть хоть какие-то черты его лица.

Этот щуплый незнакомец попытался взять Олега за руку, но тот дернулся, тут же ощутив леденящий холод металла, упершегося в лоб. Скривив губы, он зашипел, но позволил прикоснуться к себе.

Легкий укол боли между пальцами правой руки и в следующее мгновение перед ним, прямо на площадке у здания, будто взорвалась еще одна граната. Казалось, рот разорвется от беззвучного крика, а кости сломаются из-за сильно и неестественно выгнутых конечностей. Уши наполнил совершенно непонятный гул, похожий на громкий шепот тысяч голосов, каждый из которых хотел рассказать свою историю. Дыхание превратилось в короткие отрывистые глотки того, что теперь называлось воздухом: нечто, по ощущениям больше напоминавшее желе без вкуса и запаха, проникавшее в легкие и болтавшееся там, не растворяясь. Капающая изо рта слюна, будто зависала большими каплями над землей, точно в невесомости, смешно паря вокруг. Мир начал быстро вращаться, то подпрыгивая, то проваливаясь под землю, то мелко дрожа.

Олег уже не стоял на ногах, он летел вперед, сквозь плотный воздух.

Яркость темноты, сменила яркость белого света, а все звуки затмил собой оглушительный рев воды. Это был самый настоящий водопад, цунами, обрушивающееся с неба или потолка и растекающийся под ногами. Источники света, подобные звездам, только в сотни раз сильнее, слепили глаза, но веки не закрывались. Нельзя было не смотреть и все, что оставалось, так это желать дотянуться до него.

А потом началось погружение в ад.

Олег полностью ощутил себя. Понял, что его несут под руки, вспомнил вколотое ему вещество, даже успел подумать, что прекрасно знает, что же это такое, как раз перед тем моментом, когда почувствовал, как все его тело разрывается на части. На тонкие полоски плоти, сдираемые с костей чьей-то неведомой силой, едва ли проявившей себя на пару процентов.

Но вместе с этой фантастической болью и необъяснимым ужасом, Олег понял, что ему хорошо. Он наслаждался разрушением своего тела, за которым наблюдал будто со стороны и изнутри одновременно. У него не осталось мыслей, его ничего не беспокоило, остался только настоящий момент времени, который, казалось, будет длиться вечно.

Он потерял сознание еще до того, как его тело внесли в комнату с тонким матрасом у стены, тумбочкой с двумя ящиками и окном, частично закрытым железными пластинами. Глаза еще какое-то время могли рефлекторно улавливать свет, лившийся из ниш под потолком, но и эти инстинкты вскоре отключились, погрузив человеческое сознание в такую же тьму, как и там, за стеной.