Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 24

Глава X

БОРЬБА С СОБЛАЗНАМИ

И ПОТОМУ, ЧТОБЫ НЕ ВПАСТЬ В СОБЛАЗНЫ, ДОЛЖНО В КАЖДЫЙ ЧАС СВОЕЙ ЖИЗНИ БЫТЬ В ЕДИНСТВЕ С ОТЦОМ.

(И НЕ ВВЕДИ НАС ВО ИСКУШЕНИЕ.)

СОДЕРЖАНИЕ X ГЛАВЫ

Иудеи видели, что учение Иисуса разрушает государство, веру и народность, и вместе с тем видели, что опровергнуть его учение они не могут, и потому решились убить его. Невинность и справедливость останавливали их, но первосвященник Каиафа придумал такой довод, по которому Иисуса должно было убить, хотя бы он был и ни в чем не виноват. Каиафа сказал: нам не нужно рассуждать о том, справедлив или не справедлив этот человек; нам надо рассуждать о том: хотим ли мы, или нет, чтобы народ наш оставался отдельным иудейским народом, или хотим, чтобы он погиб и рассеялся.

Народ погибнет и рассеется, если мы оставим этого человека, а не убьем его. Довод этот решил дело, и православные приговорили Иисуса к смерти и повестили народу о том, чтобы его схватить, как скоро он появится в Иерусалиме.

Иисус, хотя и знал об этом, к празднику пасхи пошел в Иерусалим. Ученики уговаривали его не ходить, но Иисус сказал: то, что хотят сделать со мной православные, и всё то, что могут сделать другие люди, не может изменить для меня истину.

Если я вижу свет, я знаю, где я и куда иду. Только тот, кто не знает истины, может бояться чего-нибудь и сомневаться в чем бы то ни было. Только тот, кто не видит, только тот спотыкается. И он пошел к Иерусалиму. По пути он остановился в Вифании. В Вифании Мария вылила на него кувшин дорогого масла. Зная то, что ему предстоит скорая плотская смерть, Иисус сказал ученикам на упреки их Марии, зачем она пролила на него столько дорогого масла, что то мѵро, которое она вылила, есть приготовление его тела к смерти.

Когда Иисус вышел из Вифании и пошел в Иерусалим, толпы народа встретили его и шли за ним, и это еще больше убедило православных в необходимости убить его. Они только ждали случая схватить его. И Иисус знал это. Он знал и то, что малейшее неосторожное слово его теперь против закона будет поводом к казни, но, несмотря на это, он вошел в храм и опять объявил, что прежнее богопочитание иудеев жертвами и возлияниями — ложное, и проповедывал свое учение. Но учение его, основанное на пророках, было таково, что православные всё не могли найти явного нарушения закона, такого, за которое бы можно было его предать смерти, тем более, что большая часть черного народа была за Иисуса. Но тут на празднике были язычники и, услыхав про учение Иисуса, хотели поговорить с Иисусом о его учении. Ученики, услыхав про это, испугались. Они боялись, чтобы в разговоре с язычниками Иисус не выдал себя и не озлобил бы народ. Они сначала не хотели сводить Иисуса с язычниками, но потом решились сказать ему о том, что язычники хотят говорить с ним.

Услыхав это, Иисус смутился. Он понял, что проповедь его перед язычниками явно покажет его отвержение всего иудейского закона, отвлечет от него грубую толпу и даст повод православным обвинить его в общении с ненавистными язычниками. Иисус смутился, зная это, но вместе с тем он знал, что его призвание в том, чтобы объяснить людям, сынам одного отца, их единство, без различия вер. Он знал, что этот шаг погубит его плотскую жизнь, но что погибель эта даст людям истинное разумение жизни, и потому он сказал: как зерно пшеничное должно погибнуть для того, чтобы родить плод, так и человек должен отдать свою плотскую жизнь для того, чтобы родить духовный плод. Кто бережет свою плотскую жизнь, тот лишается истинной, а кто не бережет плотской, тот получает истинную. Я смущен тем, что предстоит мне, но ведь я жил до сих пор только для того, чтобы дожить до этого часа, так как же мне в этот час не сделать того, что я должен сделать? Поэтому в этот-то час пусть проявится во мне воля отца.

И обратившись к народу — к язычникам и иудеям — Иисус сказал прямо то, что он только тайно говорил Никодиму. Он сказал: жизнь людская с их разными верами и разными властями должна быть вся изменена. Все власти людские должны уничтожиться. Нужно понять только значение человека как сына отца жизни, и это разумение уничтожает все деления людские и власти и соединяет всех людей воедино. Иудеи сказали: ты разрушаешь всю нашу веру. По нашему закону, есть Христос, а ты говоришь, что есть только сын человеческий и что его надо возвысить. Что это значит? Он отвечал им: возвысить сына человеческого значит жить тем светом разумения, которое есть в людях, чтобы, пока есть свет, жить этим светом. Я не учу никакой новой вере, а только тому, что каждый знает в себе. Каждый знает в себе жизнь. И каждый знает, что жизнь дана ему и всем людям отцом жизни. Учение мое только в том, чтобы любить жизнь, данную от отца всем людям.