Admin - i d957ea428e4a616e

- Готовься, Сангин. Завтра утром тебя принесут в жертву.

Он лязгнул засовом и его удаляющийся зловещий хохот еще долго звучал в ушах Виктора.

Ну, вот и закончились его приключения в этом странном жестоком мире. Что ж, можно было считать эти полтора года, как небольшую отсрочку перед смертью. Ведь по большому счету он должен быть погибнуть еще тогда, в самолете рейс номер сорок пять тридцать восемь. Теперь для Сомова это было совершенно очевидно.

В камеру доносились приглушенные звуки музыкальных инструментов, смех, выкрики орков. Они сегодня что-то очень шумно праздновали и даже пели. Интересно что? Может быть, Лексор стал наконец-то чемпионом, а может у них так принято веселиться перед жертвоприношением? Эти звуки веселья еще сильнее терзали душу человека, приговоренного к ужасной смерти. Какой? Виктор старался об этом не думать и отгонял от себя видение черного блестящего жертвенника у подножья каменного истукана, бога орков. Мелькнула мысль покончить с собой прямо здесь в камере, чтобы не достаться на растерзание монстрам. Он даже огляделся в поисках средств для самоубийства, но кроме соломы в камере ничего больше не было. Да и не решился бы Виктор на такой поступок, даже перед лицом неминуемой смерти он не испытывал склонности к суициду. Очень хотелось жить. Как-то незаметно страх перед смертью сменился отрешенным спокойствием. Виктор смирился. Наверное, он уже просто привык умирать, Сначала в самолете, затем, когда пошел на нож, потом вместе с Хэком, когда они готовились принять последний в жизни бой с преследующими их орками. Да и при каждом неудачном побеге он готовился к смертельной расплате, а еще дважды смерть приходила с болезнью и отступала только благодаря целительнице. Смерть всегда стояла рядом и он привык к ее присутствию. Как там в песне пелось: "не насильственной смерти бояться надо, а насильственной жизни".

Ночью пошел дождь. Сомов не спал, ему было жаль тратить последние часы своей жизни на сон. Он слушал дождь, как тот шумит, падая в траву, как барабанит по крышам и как иногда его перекрывают ленивые раскаты грома. Под утро незаметно для самого себя Витя все-таки уснул на пару часов.

На рассвете, когда Сомова вывели из камеры во двор, дождь продолжал плакать. Погода, как говорится, соответствовала обстоятельствам. Он вышел спокойный слегка бледный и подставил лицо каплям дождя. Его отрешенное состояние резко контрастировало с суетой, царящей в замке и, особенно у большого обоза из груженых телег у ворот. Кричали надсмотрщики и бегали рабы, прикрывая от дождя груз в мешках, состоящий из урожая, который отправляли в столицу на продажу. Виктора подтолкнули в спину, провели через двор и поставили позвякивающего цепями перед очами самого Вендора Ихара. Хозяин сидел под навесом от дождя в окружении родственников и помощников. Лексора среди них не было. Вендор оценивающе посмотрел на стоящего перед ним молодого человека с непокорно поднятой головой, мокрыми белоснежными волосами, прилипшими от дождя ко лбу и взглядом устремленным куда-то вдаль.

- Хорош, очень даже хорош, - оценил хозяин и наклонился в сторону Геора, отдавая распоряжение: - На рынок сразу не вези. Попробуй сначала продать на аукционе рабов. И только если на аукционе не возьмут, тогда отдашь на рынок. Торгуйся и меньше, чем за пять золотых не уступай. Хотя такой необычный тип может уйти и за все десять, если я что-нибудь смыслю в рабах. И в железо его, чтобы опять не убег. В железо!

Сначала Виктор не понял, что разговор идет о нем, а когда понял, то растерялся от услышанных слов. Его не убьют? От сердца отлегло, и он испытал огромное облегчение, словно камень с души свалился. А потом его охватил гнев за жестокую шутку Геора насчет жертвоприношения, в которую он поверил. Человека собирались всего лишь продать, а не убивать. Сомов нашел шутника взглядом и сузившимися глазами попытался выразить всю свою ненависть к орку. Геор же наблюдая за ним, читал его как открытую книгу и, видя все состояния человека оглушительно расхохотался. Орк тут же поделился рассказом про удачно исполненную шутку со всеми присутствующими, и теперь вокруг хохотали все орки глядя на Виктора. Некоторые надрывались от хохота, держались за животы, хлопали себя по коленям, а сам хозяин даже прослезился от безудержного смеха. Ненавижу! Стиснув зубы и клокоча от ярости человек, смотрел на хохочущие клыкастые морды орков окружающие его со всех сторон. Ненавижу! Ненавижу!!!