Admin - i d957ea428e4a616e

Последним кого уже не слушали, а допрашивали с пристрастием, был Клоп. Главарь остался крайне недоволен всем, что узнал. Он был напуган перспективой начала войны с бандой Бирюка из-за убийства его левой руки. То обстоятельство, что тайная война против них и так уже вовсю идет, причем давно, Старый игнорировал. Заверения Виктора, что его лица под гогглами никто не разглядел и не сможет опознать, а использованные документы были краденными и не выведут на их след, Старого не успокаивали. Досталось всем, Орку пытавшемуся спорить со Старым и защищавшему Виктора, Хлысту, понуро склонившему голову, братьям близнецам, не понимавшим в чем их вина и Сомову единственному, которому, в общем-то, было плевать на все страхи и проблемы Старого, поскольку он покидал банду. Главарь долго разорялся и уехал далеко за полночь совершенно расстроенный. Укатили в ночную тьму Хлыст и братья увозя с собой связанного Клопа и прихватив пару лопат. В притоне остались только Орк и Сомов. Орк достал бутылку хорошего вина, и они устроились у камина, в котором догорал тент красного цвета.

- Да, ненадолго ты ушел из банды, - удовлетворенно констатировал Орк, - Зато дел каких успел натворить. Зарезать Одноглазого и Бешанного в логове Бирюка это ж надо на такое решиться. Отчаянный ты парень, Музыкант.

- У меня были на то личные причины, - угрюмо ответил Сомов, отправляя в огонь документы Итона Уоса, - Заодно я считал, что своими действиями оказываю братству услугу. А теперь не понимаю, что я сделал не так и чем недоволен Старый. Ему бы следовало мне премию выдать за раскрытие заговора, а вместо этого он только и делал, что орал. Не понимаю. Чего это на него нашло?

- А не надо было вчера к Вире лезть целоваться, - ощерился Орк.

- Я лез целоваться? - неподдельно удивился Виктор.

- Ну не ты. Она сама лезла. Но какая разница? - с иронией ответил Орк, а дальше продолжил с неожиданной злобой: - Стареет Старый. Осторожным стал, спокойствия хочет, рисковать боится. Дом в три этажа купил в престижном месте, где вокруг живут приличные законопослушные граждане и все у него в друзьях. Никто из них и не догадывается, чем на самом деле занимается их новый сосед. Приемы пышные у себя устраивает. Вот ты когда-нибудь у него в доме бывал? То-то и оно. И я нет.

- А разве спокойствие это плохо? Кто же не хочет спокойствия и благополучия?

- Ну, нет, спокойствие это не по мне, - возразил Орк, - Я бунтарь. Беззаконник. Для меня жизнь без риска, как вино без дурмана. А ты сам, Музыкант? Ты-то чего от жизни хочешь?

- Я? - Виктор замолчал и надолго задумался.

Действительно чего он хочет? Стать богатым? Деньги у него уже есть и немалые, но они никогда не были самоцелью. Стать сильным? Можно считать, что и этого он достиг. Даже чересчур. Скоро впору будет открывать собственное кладбище. Совсем не это ему представлялось в детстве, когда он мечтал о том, чтобы стать сильным. Тогда что? Может семья и дом? Эти два простых слова неожиданно вызвали такие далекие и такие болезненные воспоминания, что Виктор опустил глаза, которые наполнились безнадежной тоской.

- Я просто хотел бы вернуться домой, - неслышно прошептал он.

Глава 5. Элвис жив

Новая жизнь началась с прекрасного солнечного утра. Виктор в белоснежной рубахе нараспашку сидел во дворе дома Нурши, гладил свирепого пса, доверчиво положившего ему лобастую голову на колени, и наблюдал, как наглые воробьи воруют зерно из кормушки для кур. С мансарды доносились вполне приемлемые для слуха аккорды, исполняемые на гитаре Кропаликом. Сторож неторопливо рубил дрова на колоде, складывал их в аккуратную поленницу вдоль сарая и тоже прислушивался к звукам гитары. На веревках, протянутых между домом и сараем, покачивалась на легком ветерке постиранная одежда Сомова. На синем небе ни облачка. Безмятежная картинка умиротворяла душу.

Появилась незаметно подталкиваемая матерью старшая дочка Нурши и поднесла Виктору стакан молока на серебряном подносе, сделав неловкий книксен.

- Доброе утро, господин Элвис, - краснея, пропищала она, - Не желаете ли выпить свежего молока?

Сомов с улыбкой и благодарностью принял холодную чашку - не иначе, как из ледника только вынесли и с удовольствием выпил. Красота.

- Никуда не годная одежа стала, - сердито сообщила Виктору Нурша, - Не отстирывается никак, теперь так в пятнах и останется. Не к лицу господам такую надевать.

- Так выбрось ее, - беззаботно ответил Сомов.

- Да разве можно такую одежу выбрасывать? - вплеснула руками Нурша, - Ей цена-то какая!