Казакевич Максим - Двое из будущего

Это меня устраивало. Остался только вопрос с деньгами.

- А скажите, какое жалование вас устроит как руководителя проекта?

Химик на секунду задержал дыхание, прищурился и, сходя с ума от собственной наглости, выпалил:

- Двести пятьдесят рублей!

Я недовольно покачал головой. Слишком большие деньги.

- Сто пятьдесят, - ответил я категорически и, пресекая робкие возражения, добавил. - На первые полгода. Потом посмотрим. Если вы потяните проект, то вы получите свои двести пятьдесят. И даже, наверное, премией не обидим.

Мы с ним договорились. Через полторы недели он пришел к нам, мы подписали договор и лишь после этого я раскрыл ему его фронт работы. Объяснил ему свое требование и направил его поиски в нужную сторону. Мельников, вопреки моим опасениям не удивился, а молча принял информацию к сведению и начал работать. В здании НИОКРА я определил ему небольшое помещение, огороженное ото всех кирпичной стеной с белоснежной кафельной плиткой. Попов выделил ему бюджет и наши поиски первой пластмассы начались. Первым делом Мельников обустроил рабочее место. Он закупил себе необходимое оборудование, нужные реактивы, попросил организовать на своем рабочем месте хорошую вентиляцию. А после этого он нанял себе в помощники пять ассистентов и работа закипела. Он очень основательно взялся за дело. А я, видя его старания, подумал, что такими темпами мы через годик найдем необходимый состав для производства карболита и сумеем получить первое изделие. Эх, еще бы эпоксидную смолу изобрести. Вот бы было нам счастье.... А еще бы оргстекло....

Марина Степановна прожила у меня гостях почти целый месяц. Она ходила в свое удовольствие по магазинам, ресторанам, таскала меня по театрам да киношкам. Наши отношения никуда не зашли, мои попытки на сближение она тактично отвергала, что меня, честно говоря, удивляло. Я понял, что Мальцев старший оставил ее гостить у меня только для того, чтобы мы завязали отношения, и я ожидал, что так оно и будет. Но не тут-то было. Несмотря на все свои феминистические заскоки, Марина оказалась довольно робкой в амурных ухаживаниях и она попросту боялась. Мои попытки сближения она игнорировала, максимум, что позволяла так это поцелуй в щечку. Даже спаивание вином и романтический ужин не помогали, она строго блюла расстояние между нами. Что ж, не удивительно, что после нескольких недель моих попыток, мне все это надоело. И, наплевав на этику, как-то вечером я совсем не деликатно поинтересовался у нее "А не потерял ли вас ваш папенька?". Марина все сразу поняла, покраснела от грубого вопроса с головы до ног и, поджав алые губы, пообещала через несколько дней уехать в Москву. А потом она ушла в свою комнату и проревела в подушку до самой ночи. Об этом мне с упреком высказала Зинаида, воззвав к моим остаткам совести. И мне действительно стало стыдно, я запоздало понял, что обидел девушку. И утихомирив метающую молнии Зину, я пошел наверх извиняться. С горящими ушами и с пылающими щеками я искренне попросил у нее прощения. И конечно же, попросил не уезжать из-за моих глупых слов.

А на следующий день произошло то, чего я совершенно не ожидал. По случаю субботы я приказал растопить баньку, что мы поставили с Мишкой этой весной прямо посередь границы наших участков. И вечером, когда до нас донесся гудок с Путиловского, я в одиночку проследовал в парилку, где как следует и пропарился свежим березовым веником. Мишка как всегда разъезжал по Империи и потому я вздрогнул от неожиданности, когда дверь из предбанника начала вдруг со скрипом, медленно и словно застенчиво открываться. А когда я сквозь клубы пара увидел силуэт обнаженной женской фигуры прикрывающую интересное место жестяным тазиком, а высокие груди рукою, едва не выматерился. Это была Марина. Даже при плохом освещении, что давала керосинка, было видно, как она боится и волнуется. А ее щеки налились таким сочным румянцем, что впору художникам-импрессионистам макать кисти в эту яркую краску и писать свои знаменитые холсты.

Так у нас все и произошло. Я, не стал ее гнать и стыдить, а позволил ситуации развиваться по написанному сценарию. Она была действительно неопытна в этих делах и для своих двадцати двух лет я был у нее первый. И по запаху исходящих от ее губ я понял, что она выпила пару бокалов красного прежде чем решиться зайти ко мне. А чуть позже я узнал, что катализатором этой ситуации стала моя экономка Зинаида. После вчерашнего инцидента, она взяла почти пропавшее дело в свои руки и едва ли не насильно втолкнула Марину ко мне в парилку. Что ж, Зинаида баба конкретная, мыслит сугубо практически. После того, как я узнал об этом, было уже поздно что-то с ней делать. Время уже ушло, да и вряд ли получилось ее усовестить. Она ж и вправду считала, что помогает нам обоим.