Анна Орлова - Аромагия

- Правду, - пообещала я, приступая к рассказу. К счастью, опыт с Валерианом не прошел даром: слова нанизывались легко, как бусины на леску...

Ингольв неоднократно прерывал мой рассказ выкриками и проклятиями (вот уж кто сразу поверил в вину Петтера!), так что угомонила его лишь угроза заморозить дебошира. После этого говорила я в звенящей тишине - никому не хотелось испытывать на себе ледяную магию, тем более в нынешних обстоятельствах.

- Вот и все, - закончила я, разведя руками.

Мать матерей слушала меня, как ребенок сказку, подперев щеку рукой и кивая в наиболее напряженных моментах. Лица драконов казались высеченными изо льда, но и они слушали предельно внимательно.

- Ай, Петтер, сын Утера, встань, - велела Мать матерей, когда я умолкла. – Это правда?

- Нет! – звонко и четко возразил Петтер, вздернув подбородок. Я едва не застонала от досады. Идеалистичный юнец! – Я виновен в измене. Могу в этом поклясться.

Я до боли прикусила губу. Отличная формулировка, все ведь сочли его слова признанием вины перед хель, а в действительности... Впрочем, у Петтера была отличная практика, как солгать, не сказав ни слова неправды.

- Ай, ты понимаешь, что тогда тебя осудят, как остальных? – Мать матерей вперила в него внимательный взгляд, однако Петтер не дрогнул.

- Я готов нести ответственность наравне со всеми! – отчеканил он.

Вот паршивец, как складно заговорил!

- Садись, - кивнула Мать матерей. Кажется, стойкость Петтера произвела впечатление даже на нее. – Ай...

Что она хотела сказать, осталось тайной. Один из драконов коснулся ее плеча и что-то тихо сказал на ухо. Подумав, она кивнула и проговорила громко:

- Ай, ладно! Перерыв на полчаса!

Из зала меня вывел Исмир. Я старалась ни с кем не встречаться взглядом, понимая, что отныне для общества Ингойи я хуже, чем прокаженная.

Дракон отвел меня в торец коридора, спиной заслонив от любопытных глаз.

- Можно мне поговорить с ним? – спросила я тихо.

- Разумеется, - согласился Исмир. – Только вам придется несколько минут побыть одной. Я пока попрошу, чтобы его перевели.

Я кивнула. Не слишком большая цена...

- Госпожа Мирра к подсудимому Петтеру, - сообщил Исмир конвоиру. Ладони дракона веско покоились на моих плечах.

Солдат кивнул и рывком распахнул передо мною дверь.

- Я останусь здесь, - тихо проговорил Исмир, и я несмело ему улыбнулась, благодаря за деликатность.

Юноша стоял у окна, спиной ко мне, но стремительно обернулся, услышав стук. Он не был скован, и лишь осунувшееся лицо свидетельствовало о том, что он пережил.

- Зачем вы это сделали? – спросил Петтер напрямик, неприступно скрестив руки на груди. И острый травянистый запах осоки – режущей пальцы, стоит ее тронуть.

- Зачем?! – возопила я, в два шага преодолев расстояние между нами, и вцепилась в отвороты его шинели.

Он рефлекторно отшатнулся, разом растеряв напускное безразличие.

- Вы, самоуверенный юнец! – восклицала я, с каждым словом встряхивая его за грудки. Я была в ярости, игнорируя то, что он выше меня и, разумеется, сильнее. – Как вы посмели?!

- Посмел – что? – наконец поинтересовался Петтер, придержав меня за руки. – Я дважды предал своего командира и должен за это ответить!

Холодная уверенность его слов взбесила меня еще больше, хотя мгновение назад я могла поклясться, что это невозможно. И это красноречивое «дважды»...

- Ах, предали?! – почти прошипела я, глядя в темные глаза. – И теперь, разумеется, хотите «смертью искупить» и все такое? Так вот, не выйдет! – я вырвала руку и обличающе ткнула его пальцем в грудь. – Раз уж вы поступили, как считали нужным, имейте теперь смелость принять последствия. И жить – слышите! – жить с этим. А не заставлять меня оплакивать вас!

В запале я даже не замечала, что стою вплотную к нему, почти прижавшись к грубому сукну шинели, и кричу. Потом будто споткнулась о его взгляд.

- Мирра, - выдохнул он и нашел губами мои губы...

За тонкой дверью, в серой казенной обстановке, мы целовались. Упиваясь теплом юноши, я позабыла обо всем – о конвоирах за стеной, об Исмире, о суде.

- Я люблю вас, - тихо сказал Петтер, осторожно прижимая меня к себе.

Открытый взгляд, упрямо выдвинутый подбородок, горькая усмешка на еще совсем детских припухших губах... И запах – бальзамовый, протяжный аромат ладана. Спокойная вера.

- Обещайте мне, - потребовала я отчаянно. – Обещайте, что будете жить! Исмир поможет вам, только не упрямьтесь! А я... Я уеду с вами, куда скажете. Только живите!