Стивен Кинг - Дом зверя

Однако, больше всего мне понравилась фраза, находившаяся прямо передо мной, на двери, как раз на уровне глаз, в туалете, за полторы тысячи миль от дома, где я сидел, больной, как дворовый пёс, и не понимающий, как вообще я позволил втянуть себя в это. Граффти, сколь зловещее, столь и мудрое, гласило:

664/668

ДОМ ЗВЕРЯ

Снаружи моего нынешнего убежища — и отделённая от меня занавесом и двумя-тремя тонкими стенами — толпа издала громкий пьяный возглас одобрения, когда кантри-дуэт закончил песню, в которой, если не ошибаюсь, были такие строки: «Я лежал на спине, плакал о тебе, и слёзы текли мне в уши». От этого звука я поёжился; да, они жаждут, как львы в клетке. Мой взгляд вернулся к граффити на стене туалета. Дом Зверя. Вот куда я попал, и вновь я вынужден выбираться из этого своими силами… с небольшой помощью моих друзей, конечно же. {отсылка к песне The Beatles «With a little help from my friends»} Звать на помощь? Не глупи, дорогуша. В Сердце Нэшвилла Никто Не Услышит Твой Крик.

Сорок минут до начала. А потом мне придётся забыть про расстройство желудка и снова начать плыть. Всем нам.

Пять месяцев спустя после окончания тура наш музыкальный наставник, Эл Купер, прислал мне копию своего нового альбома «Рекуперация» с просьбой написать пару строк для обложки диска, если альбом мне понравится. Мне и впрямь понравилось , я его даже полюбил. Рекуперация — сборник инструментальных композиций с нью-йоркским настроением и мемфиским горячим сердцем (как в песнях студии Стакс/Вольт) — первый альбом Эла за двенадцать лет и, возможно, его лучший. Когда я разговаривал с ним по телефону после первого прослушивания, я упомянул, что мне больше всего понравился душевный блюзовая мелодия «Как мне забыть тебя», написанная Элом и исполненная при участии Хэнка Кроуфорда, игравшего на альтовом саксофоне.

Эл рассмеялся:

— Да, — сказал он, — Там мы сыграли, как мужчины.

Всё это ещё было в отдалённом будущем, когда мы приехали к пяти часам вечера двадцать восьмого числа на проверку звука, и тем не менее мне кажется, что я уже тогда понимал, что мы должны сыграть как мужчины — и женщины — если мы просто хотим выбраться из «Концертного Зала 328» живыми. Я с первого взгляда понял, что это не место сбора яппи, как «Рокси» в Атланте, где мы играли днём ранее.

«Три-Два-Восемь», как называют этот зал местные, находится на Южной Четвёртой Авеню, где фаст-фуды специализируются на блюдах из зубатки, а самые распространённые вещи в витринах ломбардов — опасные бритвы с ручками, инкрустированными жемчугом. Вой полицейских автомобилей не утихал ни на секунду, и по дороге на проверку звука, и на обратном пути в отель на ужин (который для напичканного антибиотиками ритм-гитариста РБР состоял из хлеба и щедрой порции каопектата на десерт), мы видели множество людей, остановленных копами.

Один раз я увидел, как коп выписывает штраф мускулистому чёрному парню. Чёрный парень, стоявший возле роскошной золотистой заниженной «Камаро», яростно протестовал против штрафа, и при каждом взмахе его рук под футболкой с логотипом «Спортзал Голда» перекатывались мускулы. Его девушка молча смотрела на него с пассажирского сиденья, куря сигарету в нефритовом мундштуке. Коп не обращал внимания на протесты чёрного парня, просто продолжал писать. В половине квартала вниз по улице, на углу, игнорируемые и лихачом, и полицейским, выписывающим ему Пятничное Письмо Счастья, стояли двое парней в кепках задом наперед, один белый, другой чёрный (ну разве это не прекраснейшая страна на Земле?), и обсуждали покупку наркоты. Когда наш микроавтобус проезжал мимо, я увидел, как деньги и белые пакетики сменили хозяев.

Приехали, подумал я , сегодня решится всё. Это суровый район сурового города. На сегодняшнем концерте всё либо случится, либо нет. Этот момент настал позже, чем я думал… но он настал.

Поначалу мы назывались просто «Римейндерс», а не «Рок Боттом Римейндерс». Было это в 1992, когда Джордж Буш ещё был президентом, а я лишь один раз за двадцать лет играл на гитаре перед настоящей аудиторией (с Джоном Кэфферти и ансамблем Бивера Брауна — фотографию с того концерта можно увидеть на суперобложке «Оно»). Я думаю, смена названия произошла из-за проблем с авторскими правами, но наверняка я знаю лишь одно: в какой-то момент между тем, когда Кэти Кеймен Голдмарк впервые спросила, не хотел бы я сыграть в рок-группе (всего один раз), и когда Рой Блаунт представил нас на съезде Американской Книготорговой Ассоциации в Анахайме, мы из «Р» превратились в «РБР». Мы не очень хорошо отыграли в тот вечер в «Ковбое Буги» — я спрятал свою копию видеозаписи и никому не говорю, куда — но мы играли громко, и зрители приняли нас очень тепло.