Admin - i bd08bf1a1447d12e

В сознание робко постучались. А я уже и не ждала его.

"Не думала, что ты придешь".

"Прости меня. Тот вопрос был все-таки бестактным, да и вообще не стоило..."

"Любая, даже самая неприятная, правда лучше сладкой лжи, - сказала я. - И... а ты хитрец! Думаю, заявись ты раньше, услышал бы что-то менее лицеприятное, - ухмыльнулась я". А потом вспомнила свое состояние тогда. Обидно и неприятно было чувствовать себя обманутой и использованной, но сейчас я уже смотрела на это намного проще. И ни о чем не жалела. К тому же узнать, что я не вполне самостоятельно сошла с ума до такой степени, было даже приятно.

"Как далеко ты видишь меня? - спросила я. Скорее всего, другой такой возможности мне уже не предоставится. - Только те мысли, которые адресованы тебе или все подряд? И только мысли или чувства и ощущения тоже?"

"Только мысли. Разные. Чувства же, не знаю, возможно такое или нет. Не думаю..."

Но я его уже не слушала, исследовательский задор вдруг охватил меня, и мне просто захотелось поделиться с ним тем, что я чувствовала сейчас. Я заглянула внутрь себя, рассматривая как бы со стороны. Вот голова. Вероятно, он читает отсюда. А потом взяла и словно распахнула грудную клетку навстречу к нему, выпуская свои чувства, переживания, ощущения. Потом неспешно подошла ближе, туда, где сильнее всего ощущалось его присутствие, и постучалась. Мне захотелось заглянуть в него. Он сначала робко и как будто неохотно, но потом все смелее открылся мне. Было заметно, что такой опыт для него тоже в новинку. Меня захлестнула волна чувств, его чувств: интерес, восторг, смятение и радость, все сплелось и перемешалось в вереницу ярких и малопонятных, но от этого не менее притягательных, образов и красок. Это было приятно и непередаваемо. Рядом с ним было так тепло и уютно, светло и радостно, а чувство некоторой робости, никак не вяжущееся с образом всемудрого Наставника, только подстегивало интерес.

"Вау", - сказала я, выдыхая и мягко отстраняясь из незримых объятий, когда мне вдруг стало немного страшно потерять саму себя в этом потоке.

Этого я не смогу забыть никогда.

Он молчал.

"Я сделала что-то не то?.." - спросила я, запоздало подумав, не слишком ли личного я так настойчиво потребовала. Но в ответ почувствовала его мягкую усталую улыбку.

"Тания... - прошептал он. И по спине пробежали мурашки. - Это было чудесно, - сказал он наконец, спасая меня от смятения. - Не знал, что так бывает".

"Правда? Ты же спец по телепатии, разве нет?"

"Возможно. Но это не телепатия. Скорее эмпатия. Причем осознанная, а в данном случае еще и взаимная".

Ну вот, и мне опять неловко. Что такое? Хорошо хоть, краснеть я вроде бы не умею, а то лицу и шее уже начинает становиться жарко.

"Ты смущаешься?" - вдруг полюбопытствовал он.

"А ты практикуешься в эмпатии?" - ухмыльнулась я.

"Пытаюсь тебя нагнать. Надо же соответствовать образу мудрого старца", - шутливо хмыкнул он.

"Ты зашел попрощаться?" - спросила я через некоторое время. На душе от собственного вопроса стало тоскливо и как-то пусто. Интересно, сейчас он это чувствует?

Он молчал довольно долго, потом наконец тихо сказал:

"Если все пойдет по плану, мы с тобой никогда не увидимся. Даже так".

Что это в голосе? Неужели тоска? С чего?

Да, мне и самой весьма неприятно, как будто хотят оторвать кусок чего-то живого изнутри...

Я свернулась калачиком, подобрав под себя ноги, насколько это позволяла вагонная полка, словно пытаясь зажать все то, что было внутри, и не выпустить наружу.

Мне больно от этой мысли? Но почему? Я ведь даже не знаю его имени! Никогда не видела его. Какое мне может быть дело до того, что я НИКОГДА больше не услышу его. Это "никогда" прогремело громом в голове. А ведь он еще здесь, и вполне возможно читает все эти чувства во мне сейчас.

"Что со мной?" - спросила я прямо. Терять мне все равно нечего.

Опять молчит. Так многозначительно молчит. А я ведь чувствую: ему есть, что сказать!

"Почему ты не говоришь мне?"

"Все сложно, Тания. И я не должен был... так близко подходить к тебе".

Глупая обида захлестнула меня. Он жалеет! Жалеет, что позволил мне заглянуть в себя, подпустил так близко. И я отвергла его из себя опять. И разразилась горячими слезами от того, как стало пусто внутри, в обиде теперь на саму себя за то, что лишила нас этих последних мгновений прощания.

Утро не принесло облегчения. Ночью мне казалось, что я вижу оранжевое свечение, но сон слишком крепко сковал меня, чтобы я смогла до конца проснуться. А теперь опять жалела, потому что в купе Эданора уже не было. Как и во всем поезде или где бы то ни было на Земле.