Admin - i 55852782446a6f06

Я даже выбрал время познакомиться с тем учителем, книги которого столь сильно повлияли на сознание Юдолы. Это оказался очень тихий, мягкий, интеллигентный до кончиков пальцев мужчина лет сорока, настолько слабого здоровья, что ни у кого даже мысли не возникло отправить его в армию; хронический астматик, страдающий ещё какой-то болезнью с мудрёным названием, вызывающей ужасную хрупкость костей. Худенький, но при этом высокий, он был наглядной иллюстрацией выражения "плевком перешибёшь". Пожимая его тонкую ладонь, я старался это делать максимально осторожно: казалось, учитель рассыплется от одного прикосновения. Единственное, снайпер бы из него получился неплохой: несмотря на бумажную работу с книгами и цифрами, зрение у мужчины было на зависть многим. Такая вот шутка природы.

С ним было действительно очень интересно поговорить. Правда, жил он в основном книгами, которыми были заставлены все стены, да своими учениками.

Больше всего меня, конечно, интересовала Юдола.

- Понимаете, Илан Олеевич, - вздохнул он, с траурным видом размешивая мёд в чашке с травяным отваром. Чая в прямом смысле этого слова здесь, разумеется, не было, да и вообще мало где он был. Сахара тоже не было, зато неведомым чудом сохранилась пасека, поэтому мёд в деревне имелся у всех. - Книг у меня очень много, а я, признаться, не большой поклонник сентиментального жанра. Знал бы, конечно, к чему подобное чтение приведёт, не дал бы бедняжке книг: пусть лучше вовсе безграмотная, чем так. Потом, когда уже стало заметно, я, конечно, пытался что-то изменить, но толку было немного. А недавно я, решив, наконец, разобрать все эти глупости и спрятать подальше, если не сжечь, наткнулся на, видимо, самую любимую книжку Юдолы; там во множестве загнуты уголки, да и выглядит книжка потрёпанной, - с этими словами он поднялся и прошёл к стоящему в углу секретеру. Открыв один из ящиков, запертый на ключ (ключ висел на верёвочке у хозяина дома на шее), извлёк оттуда толстую книгу в тёмном переплёте. - Вот, полюбуйтесь! - книга была вручена мне, причём на обаятельном лице Веселия Родоборовича появилось самое настоящее отвращение. Как будто он был вынужден брать в руки отнюдь не книгу, а что-то давно мёртвое и дурно пахнущее.

Я открыл книгу. Стафана Да'Маёр, "Ночной рыцарь", издание 1869 года, перевод с фарейского некой М.Весельской.

- Никогда не слышал о таком авторе, - я пожал плечами.

- Я тоже. И хвала богам! Лучше бы о ней вообще никто не слышал, это же надо было догадаться! - разгорячился учитель. - Вы знаете, о чём написала эта... с позволения сказать, литераторша? Эта книга про любовь некой юной девицы и полуторасотлнетнего вампира!

Я поперхнулся травяным отваром.

- Скольки-скольки летнего? - откашлявшись, обратился я к сочувственно хлопающему меня по спине мужчине.

- Ему сто пятьдесят шесть лет, - подтвердил свои слова мой собеседник. - Думаю, вы и без прочтения можете догадаться, насколько ужасно это, с позволения сказать, творчество. А что самое страшное, написано оно весьма живым и увлекательным языком, а ещё - с трагизмом и надрывом, да, ко всему прочему, со счастливым концом. Настоящая катастрофа для юного романтичного создания...

- Чернух побери! - не удержался я. - Да какой же дурой надо быть, чтобы догадаться написать подобное?! Мало того, что вампир, так ещё и старый вампир! Эта идиотка вообще хоть одного вампира за свою жизнь видела?!

- О чём и речь, - грустно закивал он, вымученно улыбнувшись. - Боюсь, как раз только видела, и исключительно на картинках. Так что во многом вина за события лежит на мне. Если бы не эта проклятая книга, может быть, Юдола и не...

- Ну, в данном случае, ваше влияние было исключительно опосредованным, - я махнул рукой. - Только Веха могла знать, что среди бестолковых, но безобидных книг обнаружится такое. Нет, надо было догадаться! Ну, в первые годы своего существования вампир ещё может пытаться копировать человеческие эмоции, но после сотни с лишним лет пребывания в таком состоянии... - я растерянно покачал головой.

- Боюсь, бедной девочке уже поздно что-то объяснять.

- Её бы в поместье барона Алленштана под Эрлих, посмотрела бы на своих чудесных вампиров, - мрачно пробормотал я.

- Не знаю, что было в том поместье, и не хочу знать, но, боюсь, даже тогда не будет никакого толка, - Веселий вздохнул. - Все аргументы разобьются о стену её нежелания понимать и единственную фразу "Он не такой, он особенный". Даже если бы она застукала этого вампира за каким-нибудь мерзким деянием, она бы всё равно нашла ему оправдание. Остаётся только ждать и надеяться, что со временем её глупое увлечение пройдёт.