Вадим Дамье - Анархо-синдикализм в ХХ веке

Таким образом, по сравнению с коммунистическим анархизмом, революционный синдикализм представлял собой лишь частичный, непоследовательный и противоречивый разрыв с индустриально-капиталистической системой. В этом следует искать объяснение того факта, что в анархистских кругах новое движение зачастую было воспринято критически. Правда, П.Кропоткин одним из первых выступил за работу анархистов в профсоюзах[39] и даже написал предисловие к программной книге Э.Пато и Э.Пуже, подчеркивая ее близость к анархизму в вопросах рабочей самоорганизации и самоуправления[40]. Но далеко не все анархисты отнеслись к революционному синдикализму с симпатией. Острые споры об отношении к синдикализму вспыхнули на конгрессе анархистов в Амстердаме в августе 1907 г., созванном, не в последнюю очередь, благодаря усилиям голландского синдикалиста Х.Корнелиссена. Французский делегат Пьер Монатт, активист ВКТ, подчеркивал общность позиций и взаимовлияние анархизма и синдикализма, настаивал на том, что синдикализм, «провозглашенный Амьенским конгрессом 1906 г.», самодостаточен. Он представил его как своего рода обновление анархистской цели, «концепции движения и революции». Ряд других участников конгресса подверг критике идею «самодостаточности» синдикализма. Так, чешский анархист К.Вохрыжек заявил, что синдикализм может быть лишь средством, инструментом анархистской пропаганды, но не целью. Х.Корнелиссен доказывал, что анархистам следует поддерживать не любой синдикализм и не любое прямое действие, а только «революционные по своей цели». Но наиболее резко выступил против позиции П.Монатта итальянский анархист Э.Малатеста. Он также поддержал работу анархистов в профсоюзах, но отвел им, как и рабочему движению как таковому, роль одного из средств революционной борьбы. Э.Малатеста не отрицал, что профсоюзы могут дать в будущем «группы, способные взять в свои руки управление производством», однако считал, что, в первую очередь, они созданы и существуют как инструмент отстаивания групповых материальных требований в рамках существующего общества. Он оспаривал идею, что солидарность между трудящимися может вырасти из общих экономических классовых интересов, поскольку устремления тех или иных групп вполне можно удовлетворить за счет других. Зато, полагал он, между пролетариями возможна «этическая солидарность» — на основе общего идеала. Э.Малатеста отрицал возможность того, что всеобщая стачка сама по себе заменит социальную революцию: прекращение работы может послужить началом революции, но не заменой восстания и экспроприации. Наконец, он призвал анархистов «пробудить» профсоюзы к анархистскому идеалу. В то же самое время он отверг идею особых, чисто революционных профсоюзов и высказался за единые, «абсолютно нейтральные» рабочие союзы[41]. Однако уже на амстердамском конгрессе А.Дюнуа высказал идею, близкую к будущему анархо-синдикализму, — «рабочего анархизма», который должен заменить абстрактный и чисто литературный «чистый анархизм»[42]. В созданное на конгрессе бюро Анархистского Интернационала вошли также синдикалисты (русский Александр Шапиро и англичанин Джон Тернер) и симпатизировавший синдикализму немецкий анархист Рудольф Роккер. Однако уже в конце 1911 г. бюро прекратило свою работу[43].

Несмотря на критику революционного синдикализма в анархистских кругах, новое течение оказало значительное воздействие и на анархистское рабочее движение в тех странах, где оно существовало со времени Первого Интернационала (в Испании), или там, где оно возникло позднее (например, в Латинской Америке).

В Испании автономные рабочие общества Барселоны, находившиеся под влиянием анархистов, в 1907 г. создали федерацию «Рабочая солидарность», провозгласив цель заменить капиталистический строй «рабочей организацией, превращенной в социальный строй труда». Деятельность федерации вскоре распространилась на всю Каталонию — наиболее развитую промышленную область страны. В 1909 г. она смогла провести в Барселоне всеобщую стачку протеста против колониальной войны в Марокко, жестоко подавленную войсками («трагическая неделя»). Аналогичные организации стали возникать и в других регионах. Импульсом для роста движения стал пример французской ВКТ. В октябре — ноябре 1910 г. на конгрессе в Барселоне было создано общеиспанское рабочее объединение — Национальная конфедерация труда (НКТ). Организационная структура НКТ строилась по образцу ВКТ, рабочие общества были преобразованы в профсоюзы («синдикаты»). Принятые резолюции и решения отражали попытку своеобразного синтеза между анархизмом и революционным синдикализмом. Наряду с положениями, близкими к синдикалистским позициям (такими, как необходимость борьбы за частичные улучшения, 8-часовой рабочий день, фиксированный минимум зарплаты, принятие методов прямого действия и всеобщей революционной стачки), постановления конгресса НКТ содержали формулы, которые гораздо более решительно отвергали политику и партии и продолжали традиции анархистского движения. Испанские анархо-синдикалисты вновь взяли на вооружение девиз Первого Интернационала («Освобождение трудящихся — дело самих трудящихся»). Они заявили, что синдикализм — это не самоцель, а средство организовать революционную всеобщую стачку и достичь «полного освобождения трудящихся путем революционной экспроприации буржуазии», что необходимо распространять среди людей новые «идеи-силы», формулы радикального социального обновления (то есть, анархизма). В 1911 г. НКТ насчитывала уже 30 тысяч членов. Она смогла организовать крупные стачки в Мадриде, Бильбао, Севилье, Хересе-де-ла-Фронтера, Малаге, Таррасе, всеобщую забастовку в Сарагосе и, наконец, всеобщую революционную стачку против войны в Марокко (осень 1911 г.), стачку 100 тысяч текстильщиков, всеобщую забастовку в Валенсии (март 1914 г.) и т.д. В 1911 г. НКТ была запрещена и оставалась в подполье до 1914 г.[44]