Admin - i 1cdedbafc07995a6

Тот кивает и бросается к Витосу. Арт заправляет своей "Моссберг" очередной порцией боеприпасов.

-- Надо вырубить музыку, -- говорю ему.

Тот выглядывает из-за укрытия.

-- Я отсюда не достану.

-- Знаю. Прикрой меня, я сам.

Пятачок вокруг "Хаммера" сейчас кажется как будто безопасным. Женя с Ваней отстреляли всех желающие познакомиться с музыкой "The Prodigy" поближе. На дороге валяются в различных позах шесть-семь трупов. Но я знаю, что скоро пожалуют другие.

Выскакиваю на середину дороги и мчусь со всех ног к "Хаммеру". Разделяющие нас сто пятьдесят метров я преодолеваю с какой-то немыслимой скоростью -- по крайне мере, мне так кажется. Мою пробежку словно вычленил из памяти невидимый монтажер -- мгновение, и я уже перед распахнутыми дверцами "Хаммера". Ныряю в салон.

Приборная панель стереосистемы напоминает пульт управления инопланетного корабля -- миллион кнопок и ручек. Тогда я вспоминаю про доселе бесполезный нож, который до сих пор сжимаю в руке, и всаживаю его по самую гарду в дисковод.

Треск короткого замыкания, вонь сгоревшей проводки, а потом... тишина.

12:35

Что-то хватает меня за ногу и рывком выдергивает из "Хаммера". Я оказываюсь на земле, а на мне верхом уже сидит "прокаженный". Худое костлявое тело, клочковатая борода, залитые кровью глаза. Лысая голова напоминает формой пулю -- оба уха отгрызены начисто.

Не долго думая, тварь начинает рвать на мне одежду. Я так парализован страхом, что не могу пошевелиться. Трещит по швам куртка, за ней рубашка -- пуговицы брызгают во все стороны... Вижу смутный силуэт сзади. Силуэт подбегает, размахивается... Приклад дробовика попадает твари точно в нижнюю челюсть и буквально выворачивает ее из сустава. "Прокаженный" падает набок, как подрубленный, и "силуэт" хладнокровно добивает его выстрелом в голову.

Внезапно я понимаю, почему спасший меня человек выглядит размытым образом на фоне поредевших туч. Проглянувшее в узкое окошко солнце слепит мне глаза.

"Силуэт" протягивает руку, помогает встать. Это Арт -- бедняга дышит, как загнанная лошадь, бледное лицо пошло красными пятнами. Похоже, эти сто пятьдесят метров он пробежал еще быстрее меня.

Оглядываюсь вокруг. Солнце искрит на полированных боках машин, в лужах воды и крови на земле. Над "полем боя" витает запах пороха и сырого мяса. "Прокаженных" не видно.

А затем я снова слышу выстрелы.

12:40

-- МАКС! МА-А-АКС!

Кричит Ваня. Нет, не кричит -- стонет. Плачет. Он выскакивает на дорогу из-за баррикады автомобилей, в желтом плаще, испещренном брызгами крови, но я знаю, что кровь не его.

Круглое лицо, заросшее недельной щетиной, вытянуто и бледно, как у покойника. Он волочит свою "Сайгу" по земле, держа за мушку. Шаг неверный. И вдруг я понимаю, что стрелял он.

-- Где Женя? -- только и удается выговорить мне.

"Лицо, перекошенное болью". Навязчивый образ, который, точно камушек в ботинке, лишал меня покоя последние сутки.

Ваня не отвечает, и я повторяю настойчивее:

-- Где Женя?!

Губы Вани искривляются, как будто он вот-вот заплачет:

-- Макс, он... его цапнули.

12:41

Последующие события запечатлелись в моей памяти отдельными слайдами.

Вот мы мчимся с Артом к обочине. Перепрыгиваем через капот зеленого "Вольво".

Грязная обочина, земля, усыпанная стреляными гильзами и разорванными коробками от боеприпасов.

"Прокаженный" в полуметре. Мертвый. Дыра в голове. Свежая кровь на губах.

Женя. Он лежит на спине, желтый плащ на бурой грязи, рядом ружье. Расширившиеся глаза смотрят в небо, лицо белое, как мел, губы, напротив -- синюшные.

Тело сотрясается от дрожи. Нет, это не дрожь -- быстрое-быстрое дыхание, точно у живого "прокаженного". Я слышу свист, с которым вырывается воздух из приоткрытых губ.

Правой ладонью он зажимает рану на левом плече. Кровь проступает сквозь пальцы.

Голос Вани: "он подкрался сзади, мы не заметили..."

Глаза Жени -- два белых яблока с черными монетами зрачков -- поворачиваются и смотрят на меня.

-- Максим, меня укусили, -- скороговоркой сообщает он. -- Меня укусили, Максим. Меня укусили. Меня укусили...

Я закрываю глаза, и в мозгу вспыхивает яркий образ.

"Лицо, искаженное болью и страхом".

Глава 15

Ингибитор протеазы Н2Р1

12:50

Я никогда не относился к тому подавляющему большинству людей, что пребывает в святой уверенности, будто все беды человечества -- это беды остального человечества. Что плохое, по-настоящему плохое никогда ни с кем не случается. Что это миф, раздутый СМИ и корыстолюбивыми политиками. Что войны, болезни и несчастные случаи -- удел неких безликих неудачников, которые и родились-то только ради того, чтобы в нужный момент умереть в автокатастрофе или от рака простаты, дополнив статистическую переменную.