Admin - i fe6102e9d57ee753

Уже в кабинете попросил:

- Дай сигарету.

- Вы ж не курите? - удивился я, протягивая открытую пачку.

- Иногда позволяю себе, - ответил он прикуривая. Затянулся, выдохнул дым, довольно спокойно посмотрел в глаза - угрозы никакой во взгляде точно не было - и начал:

- Есть женщины, которые любят только однажды. Прилепляются к одному мужчине раз и навсегда. Вот моя Вероника была такой, - мать Ирины умерла года три назад. То ли лейкемия, то ли еще какая-то неизлечимая форма рака крови.

Генерал вздохнул:

- Боюсь, что дочь в нее пошла. Если оттолкнешь - сломаешь девочке жизнь.

Так он не возражает?!

- Николай Александрович, я... - попытался что-то сказать и заткнулся. Совершенно не представляю, что положено говорить в таких случаях.

- Она любит тебя с первой встречи, с нового года, - усмехнулся генерал. - Бабке сразу же по прилету в Петербург проболталась. Та, конечно, у меня давай выпытывать, мол, что за парень такой.

Знал и отпустил на все лето?

- Не ревнуете? - спросил довольно нагло. Хочу раз и навсегда выяснить его позицию. Ирина теперь моя, и отдавать не собираюсь.

- Дурак, - констатировал он внешне довольно спокойно и почти аккуратно загасил сигарету в пепельнице, пытаясь скрыть волнение. - Пока это для тебя достаточно сложно, несмотря на огромный объем усвоенных знаний. Вот когда-нибудь свои дети появятся, тогда может быть. Для отца счастье дочери... Ты одного не понял, - Николай Александрович неожиданно улыбнулся, - причем самого главного.

- Это чего же? - немедленно спросил я. Вот что-то давно не чувствовал себя непонятливым.

- Почему все нормальные люди, кто более-менее близко знакомится с тобой, встают на нашу сторону?

Странный вопрос. Вероятно потому, что я ЗНАЮ, кого можно относительно близко подпускать к себе. Примерно в таком тоне и последовал ответ генералу.

Он задумался, опять улыбнулся и неожиданно начал рассуждать вслух:

- Каждому человеку надо во что-то верить. Как там у классика? - Николай Александрович хмыкнул и напел "Балладу о переселении душ": - Кто верит в Магомета, кто - в Аллаха, кто - в Иисуса, кто ни во что не верит - даже в черта, назло всем.

- На самом деле вера нужна каждому, - продолжил Алтуфьев, убедившись по моему кивку, что эту песню Владимира Семеновича я знаю. - Вопрос - какая вера? В первую очередь - в завтрашний день. В то, что у него и его детей - если еще нет, то когда-нибудь непременного появятся - будет нормальная жизнь, определенные перспективы в личной жизни, в карьере. Что если будут трудности, то их обязательно удастся преодолеть. Без этого сам смысл жизни просто отсутствует. Но, окружающая действительность, увы, - генерал даже развел руками, - как-то к подобной вере не располагает. Разгул коррупции, приближающийся кризис, у большей части населения не только в России, но даже в развитых странах, начинает падать реальный уровень жизни... Ты понял, что я имею ввиду?

Чего ж тут непонятного? В социологии, кажется, даже специальный термин для этого понятия есть.

- Так вот, к чему я все это говорю. Каждый хоть немного узнавший тебя и часть твоих планов - лично я уверен, что ты нам далеко не все рассказал, - подпустил Николай Александрович шпильку, - немедленно эту веру в завтрашний день получает. Понимает, что сначала придется очень много работать, подчас идти на громадный риск, ковать свое и Родины будущее, но в результате свет в конце туннеля обязательно появится.

Ух, как пафосно! С другой стороны, если люди в тебя верят - это многое значит.

- Теперь понятно, почему я не стал Ирине препятствовать, когда Анастасия ее сюда пригласила? Просто очень хочу счастья своей девочке.

А вот тут генерал несколько ошибается. Эта девочка теперь моя!

- И еще. Сейчас лето, каникулы. Осенью Ириша вернется домой в Москву. Школу-то она должна закончить.

- Обязательно там? - протянул я. До сентября еще далеко, но уже не могу представить, что мы на время расстанемся. Но вот прямо сейчас говорить отцу, что никуда ее не отпущу, явно не стоит.

****

Н-да, та еще картина... Настена, посчитавшая, что теперь лишилась возможности болтать с подружкой на ночь, решила мне отомстить. Гордо шествовала с подстилкой Дендика, нагло без спроса уведенной из моей спальни, а пес уныло плелся сзади, поджав короткий хвост.

- Иди, иди, - злорадно подумал я, - нечего своим холодным мокрым носом совершенно не вовремя лезть в постель. Мало ли какие звуки девушка может иногда издавать. Никто ее убивать не собирался, и твоей защиты Ирине совершенно не требовалось. В следующий раз будешь думать, можно ли на хозяина рычать.