Admin - i fb127fa68ca722d5

Королева никогда не путешествовала с большой свитой. Она не держала телохранителей, полагаясь на волю богов в вопросах безопасности (чем всегда вызывала недовольство советников), и не любила, когда в путешествиях за ней увязывались придворные. Слуг было немного. Девушкам не полагались даже горничные - Магрета была аскетична, пользуясь услугами помощников лишь в силу своего титула и возраста.

В замке девушкам понравилось, время до праздника пролетело незаметно. В день накануне Тан-Дана королева выказала желание помолиться в Пятихрамье возле каменного изваяния змея, охраняющего "Дом". Было солнечно и тепло. Девушки остались ждать королеву на зеленеющем склоне, где ветер поднимал мелодичный свист, обдувая мшистые камни. Каждая занялась своим делом. Латия, задумав новую вышивку, зарисовывала в изящный альбомчик первый цветок, распустившийся среди скал. Кратишиэ, нахмурив лоб, пыталась навести порядок в своих записях, представлявших кучу разновеликих листочков. Релана прогуливалась по выложенным крупным камнем дорожкам, по привычке рассуждая о чем-то вслух и заглядывая в щели - у нее была теория, что хаотичная мешанина камней, на которых сейчас сидели девушки, была некогда частью храма, посвященного Богу-Ребенку. Кратишиэ иногда бросала ей какой-нибудь довод, не отрываясь от блокнота, а Релана еще с большим жаром принималась отстаивать свои догадки, призывая в свидетели молчаливые камни. Бездельничали только Тайила и Дейдра.

Последняя неподвижно лежала на траве с полузакрытыми глазами, положив под голову изящные пальчики, но Тай знала, что она нервничает и злится на королеву, заставляющую себя так долго ждать. В последние дни Дейдра вообще неохотно покидала замок: в Тай-Бреле гостил владетель Гераш из рода Олез со своим восемнадцатилетним сыном, юным господином Жардом. Дейдра со всей серьезностью занималась очаровыванием наследника знатной семьи. Тай с тревогой следила за игрой маленькой интриганки, гадая, замечает ли происходящее кто-либо еще, кроме нее.

Дейдра не кокетничала, как делали бы другие пятнадцатилетние красотки, не стреляла очаровательными глазками, не обнажала шею и плечи, вопреки столичной моде, появляясь перед гостями в строгих, но по-девичьи изящных платьицах. Она не делала ничего, что могло бы отвратить от нее серьезного молодого человека, утонченного любителя книг, стихосложения и музыки, философа, с несколько, по мнению Тай, мрачным взглядом на жизнь, вполне, впрочем, соответствующим столичной моде.

Со стороны казалось, что юная светловолосая красавица полностью погружена в свой печальный мир: грусть сквозила в каждом ее движении, особо очарователен был задумчивый профиль в свете свечей. Вечерами девушку просили сыграть что-нибудь на свой выбор, и из-под струн лилась нежнейшая горская или ажезская песнь, воспевающая свободу, зеленые луга и полет чайки над водным простором. Иногда тонкая рука, выбирая томик поэзии, любовно скользила по корешкам книг в библиотеке, где королева любила собирать всех за чаепитием. На закате Дейдра оставляла шумные посиделки господ, поднималась на крепостную стену и с тоской смотрела вдаль. Юный владетель не мог остаться равнодушным к подобным чарам. Молодые люди стали разговаривать, их беседы длились часами, из нескольких обрывков фраз Тай поняла, что годы в обществе образованной королевы и ее разносторонних воспитанниц не прошли для Дейдры даром. Она, никогда не испытывавшая тяги к знаниям, довольно живо рассуждала о литературе, искусстве, географии и теологии.

Тай слишком хорошо знала Дейдру, чтобы не поверить, что та влюбилась в некрасивого, стеснительного юного Жарда. Дейдра играла молодым человеком, как куклой. Более того, даже в играх, девушка никогда не забывала о своей выгоде, уж в этом Тай убеждалась неоднократно. Время от времени она замечала, как совершенно околдованный молодой человек бросает на королеву негодующие взгляды - он, вне сомнения, возомнил себя освободителем прелестной пленницы, томящейся в плену у тиранки. Тай в чем-то даже восхищалась Дейдрой и ее артистизмом. Но в целом, поведение девушки вызывало у старшей воспитанницы отвращение. Оно бросало тень на королеву и остальных компаньонок. Они не были первыми сиротами, кому помогла Магрета. Все пятеро знали, какая судьба им уготована: брак с хорошим, знатным человеком, скорее всего, не очень богатым, не большое, но и не маленькое приданое. Воспитание и образование позволяло им составить неплохую партию, но ни о какой романтике речь не шла. Девушки смирялись перед своей участью, благодарные за то, что королева взяла их, сирот-бесприданниц, под свою опеку, зная точно - Магрета Добрейшая никогда не стала бы выдавать свою воспитанницу замуж против воли. Дейдре не следовало изображать пленницу - она ею никогда не была.