Admin - i fb127fa68ca722d5

Птиш громко захохотал, утирая слезы, изображая растопыренными пальцами обширное пузо пастыря Мефея и такой же обширный бюст госпожи Мартины. Тормант охотно присоединился к смеху, искренне забавляясь. Ему пришло на ум сравнение: пескарь принял щуку за стерлядь и ведет с ней задушевные беседы, потому как в своей протоке из страшного видал только тень от цапли. Представив себя в виде хищной щуки, Тормант заулыбался шире, а лавочник, польщенный вниманием, еще больше проникся симпатией к гостю.

На сельской колокольне отбили начало ночи. Птиш кряхтя приподнялся было, потом оглянулся, поискал глазами сына: тот носил из двора грязную посуду; жрец разглядел, что парень подволакивает одну ногу при ходьбе. Птиш наклонился к жрецу и спросил:

Ї Вы вроде господин неглупый и обстоятельный...да...позвольте вас спросить, ради интереса. Пастырь-то ваш разные небылицы рассказывает. А что, этот...которому вы молитесь, Ї Птиш быстро дунул на сложенные щепотью пальцы (сотворил знак от бесов) и вправду желания выполняет?

Ї Это сущая правда, Ї кивнул Тормант.

Все, как обычно - зверь бежит на ловца, ловцу важно зверя не вспугнуть поспешным движением... или словом.

Ї Любые?

Ї Почти любые.

Ї Говорят, бумагу надо кровью подписать, душу продать на веки вечные, да? Или сказки то? А чем отдавать потом... за услугу. Вы не гневайтесь, господин жрец, у нас тут говорят "думай, что продаешь - назад не вернешь".

Ї Не извиняйтесь, вы в своем праве. У нас говорят "без проверки купишь на серебрушку - съешь на медяк". Про бумагу - неправда, все только между нами остается, только вы знаете, я да тот, кто исполняет. От вас нужно слово, что заплатите, когда время придет, и слово это тихое - кому надо, тот услышит.

Ї Этот ваш, с Той Стороны? - лавочник снова подул на пальцы.

Ї Да, Повелитель, победивший саму Смерть. Мы, пастыри, - лишь Его посредники, раздаем блага в долг. Когда на Той Стороне будете, тогда отдадите Ему долги службой, Ї пояснил жрец.

Ї Так какая ж от меня, мертвого, служба? Ї удивился лавочник.

Ї На Той Стороне - другая жизнь.

Ї А как если этот... ваш... потребует там что непомерное?

Ї Так и Дар на Этой Стороне не мал, уж потрУдитесь, Ї пожал плечами жрец.

Ї Ладно вы все это говорите, да боязно что-то... да. Саги о вашем брате предупреждают, говорят, души для своего господина покупаете. Говорят, на Ту Сторону душа надолго не попадает, как очистится, сразу обратно, на новый цикл. А я, что ж, там навсегда и останусь? Отрабатывать?

Ї А кто из сагов на Той Стороне бывал? Ї бросил жрец. Его всегда утомляли теологические споры с тупоголовыми крестьянами, он предпочитал препоручать их младшим жрецам.

Ї Никто не бывал, верно. Говорят, это только вашему брату позволено - за черту заглядывать.

Ї Видите, Ї Тормант многозначительно кивнул, Ї сами о том сказали.

Птиш ненадолго задумался, почесал в затылке, чему-то ухмыльнулся и встал, опираясь заскорузлыми кулачищами на стол.

Ї Спасибо, господин Тормант. Уж не думал, что на старости лет с настоящим бесовиком буду за одним столом сидеть да шутки шутить, не обижайтесь только, мы люди здесь простые, и я хоть и в Пятихрамье редко захаживаю, но ереси этой вашей мне не надо, так просто спросил. Но вы у нас - гость почетный, мы о том не забудем. С женой моей только о ваших делах не заговаривайте, она у меня женщина суровая и набожная, если узнает, о чем я вас тут расспрашивал, со свету сживет.

Ї Не заговорю. Если надумаете - знаете, где меня найти.

Ї Кушайте, господин жрец, отдыхайте, а если купчишки на дворе шалить будут, то лучше не к сыну моему обращайтесь, а сразу ко мне.

Птиш бросил на сына короткий взгляд и вышел вон.

Тормант лениво потянулся в плетеном кресле. Он был сыт вином и сыром, идти никуда не хотелось, но обидеть госпожу Мартину он не желал. Коляска ждала его у постоялого двора. Обозчики уже разгрузили товар и повалили в корчму. Они то и дело окликали молодого корчмаря, а тот ковылял между столов, разнося пиво и еду, отмахивался и невнятно ругался. Если Тормант что-то понимал в людях и их бедах, то лавочник будет одним из его первых клиентов в Чистых Колодцах.

****

Ужин у вдовы прошел вяло. Тормант не спал уже три дня, даже для него это было слишком. Жрец не стремился поддерживать беседу, госпожа Мартина робела и переживала из-за наспех приготовленной еды, а Пастырь Мефей мучился изжогой. Жирная, сытная еда нагоняла еще большую сонливость. Тормант размышлял о том, как поделикатнее расспросить пастыря об его Даре: среди поклонников Храма не было принято откровенничать о благословениях Той Стороны. Удобный повод нашелся, когда пастырь заговорил о сложностях служения Храму на таком большом удалении от столицы. Тормант со вздохом посетовал, что среди служителей мало тех, у кого имеется Дар предвидения, способный защитить их от опасности, например, от недовольства невежественной толпы. Мефей поддакивал, разводя руками, потом с долей юмора упомянул о том, что сам, увы, способен лишь предчувствовать изменение погоды, да и то не лучше, чем ората Стегжа, у которой ноги ломит перед дождем. Тогда Тормант напрямую спросил пастыря о том, как тот узнал о его прибытии в деревню со стороны старого подъемного моста.