Admin - i fb127fa68ca722d5

Ї Я заботилась о тебе, Ї сказала Мейри. Ї Приди я пораньше, досталось бы и твоей "подруге".

Ї А-а-а-а, не кричи, Ї Тай прижала руку к голове. Ї И затылок болит. Чем ты так по нему? Кулаком?

Ї Ладошкой, Ї Мейри оторвала кусок луковой лепешки и издевательски зачавкала.

Тай скривилась и поспешно отпила из чашки:

Ї Чем у нас так воняет?

Ї Благовониями. Особыми. Запах едкий, я знаю. Как ты спала?

Ї Ты еще спрашиваешь?

Ї Спрашиваю, потому что есть причина, Ї Мейри сделала многозначительную паузу, и дождавшись, пока подруга обратит к ней мутноватый взгляд, продолжила. Ї У нас вчера был гость.

Ї Пока я спала?

Ї Нет, мы немного разминулись. К счастью.

Ї Как это?

Ї Он приходил, пока нас не было. И вошел не через дверь.

Ї Вор?!

Ї Хуже. Кто-то бродил по дому, пока мы с тобой развлекались, и этот кто-то от человеческого имел лишь тело, оболочку. Этот тип оставил после себя чувствительные следы. Мне пришлось всю гостиную утыкать благовониями, чтобы очистить покои. И, не знаю, к добру ли это или ко злу, но он сейчас мертв. Мертв так, что я даже отзвука его не слышу в Междумирье. Очень сильный. Скорее всего, бесовик. Молодой, ловкий - залез через окно из двора. Темные, длинные волосы, он оставил несколько волосков, зацепившись за сучок на раме. Зачем-то рассматривал твою книгу и капнул на страницу воском. Я этих тварей не люблю, но не слышала, чтобы они просто так разгуливали по чужим домам. Чего ему могло понадобиться у нас, а Тай? Тай!

Тайила, подкатив глаза, сползала со стула на пол. Мейри успела подхватить ее за плечи и, медленно присев под тяжестью хрупкого на вид тела, пробормотала:

Ї Лучше бы ты мышей боялась. Или змей. С ними мы не так часто встречаемся, как с бесовским отродьем.

Она побрызгала в лицо Тайиле остатками воды из своей чашки, а когда это не помогло, слегка шлепнула чтицу по щеке ладонью, опасаясь, что очнувшись, та посчитает это последней каплей в череде "издевательств". В Пятихрамье Четырех Сел люди во время изгнания из них нечисти в обмороки падали часто. Им обычно лили на лицо воду. Мейри аккуратно пристроила голову подруги на полу и пошла за кувшином. Когда она вернулась, Тай уже сидела и терла лоб рукой. Мейри сделала вид, что просто собиралась налить ей стакан воды. Тайила выпила воду, стуча зубами о разноцветное медебрское стекло.

Ї Я ннн-ииикогда больше не буду пить хмельное, Ї выговорила, наконец, чтица.

Ї И скрывать правду, Ї добавила Мейри с укоризной. - Рассказывай.

****

Ї Ну и дела, Ї протянула Мейри.

Она вспомнила сны накануне отъезда из Кувшинок: шатер из шкур, тревожный шепот вокруг полуобмороженного тела, ужас, беспомощность. Вот значит, что пришлось пережить чтице из Предгорья. Она прошлась по тонкой грани между жизнью и смертью, заглянула на Ту Сторону, но, к счастью, рассмотреть там ничего не успела, иначе вернулась бы с покалеченным, ущербным разумом. Саги не любят выходить на "левый берег", толкователей с детства обучают защищать себя во время визитов на Ту Сторону, а после них очищаться. Междумирье не так "цепляет" человека, но там незнающему легко потеряться в отражениях мертвых, умирающих и ныне живущих, а знающему - обнаружить и выследить. Вот почему сагиня отправила Тай так далеко. Ненадолго, но этого хватило, чтобы убийцы на время отступили. (Хотя чтицу все равно нашли, в тот момент это не было напрасным). Мейри так бы не смогла - потерялась бы сама или потеряла бы Тайилу. Та сказала, что ничего не помнит из трехдневного "сна", и это, опять же, говорит о мастерстве толковательницы.

Они шли по улицам еще спящего после ночного гулянья города. Как ни убеждала Мейри подругу, что ночной гость ничего из вещей не касался, Тайила не смогла дольше оставаться в покоях. Она сказала, что устала бояться, что страх, загнанный внутрь, сначала просачивается в кровь каплями гноя, а потом, рано или поздно, прорывается наружу, как нарыв. Она качала головой и повторяла, что лучше будет жить, осознавая, что находится в опасности, чем делать вид, что у нее все хорошо или заливать ужас хмельным. Тай знобило, и рука ее дрожала на локте сагини.

Трудно было поверить в то, что аккуратный Патчал так разгулялся накануне, давая выход скопившейся за зиму удали. Теперь о празднике напоминал лишь мусор на улицах (потухшие факелы, мишура и пучки пожелтевшей от жара, увядшей травы) да храпящие под стенами сжавшиеся от утренней прохлады, воняющие перегаром фигуры гуляк. Вчера здесь стучали барабаны и люди благословляли друг друга сакральными грахами. Вчера Мейри еще казалось, что то "время Домина", которого так страшились саги и наступление которого пророчили толкователи, никогда не наступит, не может наступить, если в сердцах людей еще живы вера в богов и любовь к ближнему.