Зурков Игорь - Бешеный прапорщик

Обогрел, и утешил, и песенку спел.

А потом о науках пошёл разговор:

Как из блюдечка пить, как проситься во двор,

Как гонять петуха и сварливых гусей.

Время быстро бежало для новых друзей.

За весною весна, за метелью метель.

Вместо плаксы — щенка стал красавец кобель.

И, всему отведя в этой жизни черёд,

Под садовым кустом упокоился кот…

Долго гладил Хозяин притихшего пса,

А потом произнёс, поглядев в небеса:

"Все мы смертны, лохматый, но знай, что душа

Очень скоро в другого войдёт малыша".

Пёс послушал, как будто понять его мог,

И… под вечер котёнка домой приволок!

Тоже серого! С белым пятном на груди!

Дескать, строго, Хозяин, меня не суди.

Видишь, маленький плачет? Налей молока.

Я же котику дядькой побуду пока.

— Да… Такие стихи стоит запомнить… В них такое… даже не объяснить словами… просто чувствуешь, что прикасаешься к чему-то сокровенному, тайному… Хотя, все самое обыденное — кот, пес, хозяин…

— Тут вопрос не в том, кто действующее лицо, а в том, как он воспринимает окружающий его мир. У тех же японцев есть пословица — "Будда в капле воды", в том смысле, что даже капля дождя на листике — это одно из бесконечных проявлений Божественного. Кто-то это видит, а других это оставляет равнодушным.

— Денис Анатольевич, Вы говорите так, будто выросли или долго жили в Японии. Я до сих пор ни от кого такого не слышала. Признавайтесь, Вы — японский шпион, — Даша смотрит на меня смеющимися глазами и лукаво улыбается. До чего же мне нравится ее улыбка!

— Нет, Дарья Александровна, в Японии не жил и шпионом не являюсь, тем более, что японцы — наши союзники.

Она вопросительно подняла брови, — Мы же с ними десять лет назад воевали. А теперь — союзники?

— Да, тогда были причины для войны, а теперь Германия мешает японцам на Дальнем Востоке, поэтому Япония объявила ей войну и снабжает нас своим оружием. А то, что я рассказываю — у одного моего товарища, с которым вместе учились, отец — достаточно известный доктор, к нему в гости приезжали японские врачи. Они и рассказывали нам обо всем этом.

— А про самураев тоже они рассказывали?

— Да, и не только рассказывали, но и учили разным приемам борьбы. Представьте, пожилой японец, ростом мне по плечо и два русских увальня, которые пытаются его схватить… и летят в разные стороны. Он потом и учил правильно драться, а до этого — правильно двигаться, дышать… И рассказывал нам о Стране Восходящего Солнца. Он сам — из знатного самурайского рода, после наступления эпохи Мэйдзи стал врачом, другие самураи становились чиновниками, инженерами, промышленниками, но обычаи своих предков не забыли.

— А до этого они только и делали, что воевали друг с другом?

— И да, и нет. У них был обычай "поединка на перекрестке дорог", так же впрочем, как и у викингов, и поединок этот заканчивался смертью одного из дерущихся, но и воспитывали их в духе того, что лучший бой — это тот, который можно предотвратить. Если хотите, я расскажу две легенды…

— Конечно, расскажите, профессор, я вся — внимание! — опять эти смеющиеся глаза, и опять я тону в них.

— Хорошо, мадмуазель, слушайте внимательно, а то получите неудовлетворительную оценку!

Первая легенда — о знаменитом мастере фехтования Миямото Мусаси. Однажды, путешествуя, он зашел на постоялый двор. Усевшись в углу, он положил рядом меч и заказал обед. А вскоре в дом ввалилась подозрительная компания. Все были увешаны оружием и выглядели разбойниками. Приметив великолепный меч по╛сетителя, бродяги принялись шептаться и угрожающе поглядывать на мастера. Тогда Мусаси спокойно взял палочки для еды и четырьмя уверенными движениями поймал четырех летавших над столом мух. Бродяги, видевшие эту сцену, стали пя╛титься к дверям, отвешивая низкие поклоны… Мастер не стал убивать и калечить, ему достаточно было вот такого предупреждения.

Вторая легенда — о двух знаменитых кузнецах-оружейниках, кстати, они тоже были самураями.

Их звали Мурамаса и Масаму╛нэ. Для того чтобы сравнить их мечи, оба клинка воткнули в дно ручья. Плывущие по течению листья, что прикасались к мечу Мурамаса, оказывались рассеченными на две части. Когда же листья приближались к мечу Масамунэ, они огибали лезвие и уплывали невредимыми. Этот случай и послужили основой идеи Меча в двух его ипостасях — меч разящий и меч, предотвращающий столкновение…

А я заболтал Вас. Кофе уже остыл, и тарелка с пирожными еще полная.