Admin - i 90c04fe5f626ac82

Этот вечер я проводил с еще меньшим удовольствием. Меня можно было сравнить со шкодливой девчонкой без капли благородных манер, дочкой высокого лорда, которая вынуждена присутствовать на балу в платье, соблюдать этикет, вести себя натянуто искусственно... В общем, чувствовал я себя как типичный книжный герой, засунутый не в свою среду обитания. Хотелось поскорее завершить вечер и лечь со спокойной душой. Чтобы никаких больше мергов, никаких убийств, смертей и трупов. Крови я насмотрелся на десять лет вперед. Пусть бы уже скорее подали торт, чтобы пришли твари. Мне хочется поставить точку в истории, добить начатое. А если я просчитался и догадки мои полная чушь, то переубивать как можно больше тварей. Так по крайней мере получится выплеснуть накопившееся и компенсировать два дня страшной бойни. Это не выход, но чтобы оставаться на плаву, всегда приходится сбрасывать ненужное. Мой корабль пойдет ко дну, останься я с грузом ответственности и нереализуемой помощи. Все свое ожидание я потратил на неинтересные беседы; дети больше не подбегали, никто не просил показать фокус. Расспросы тоже закончились. В основном я служил информационной "губкой", впитывая в себя жалобы о плохой жизни или непослушных детях. С переменным успехом я отбивался от предлагаемых яств...

- Внимание, белы! По традиции, для моей доченьки, во славу Пресветлого Диондрия, а также для всех вас: торт! И пусть станет последний день знаменательным! И пройдет он без смертей и боя!

- Если только за твою красавицу! - выкрикнули с дальних столов.

- Спасибо за то, что разделили со мной стол. Спасибо, что пришли и не забыли. Спасибо, что вы оказали честь и лично встали на защиту малых пахарей. Эгей! - Фидл окрикнул вооруженных земляков и мангустов. - За вас!

Аплодисментов не было, как и не было воодушевленных криков. Одна Личия сидела смущенная, с красными щеками и с трудом натянутой улыбкой.

Мангусты обошлись без выкрутасов и акробатических номеров - они просто вынесли поднос с тортом на руках. Голоса приглушились, гости замерли; кроме ударов о землю тяжелых сапог ничего слышно не было.

Затем мангусты, стоящие в оцеплении, как один выхватили мечи и звонко забили эфесами о щиты. Торжественный гул разносился на всю округу, ритмичные удары завораживали, окружающие поляну деревья множили удары, делая их гуще и величественнее. Тело покрылось гусиной кожей, и вряд ли я ошибусь, предположив, что у остальных тоже. Под финальный дробный аккомпанемент, быстрый, ускорившийся к концу, торт водрузили на стол. Марш смолк.

Тогда-то фальшивую радость стерли как по мановению. Маскарад достиг апогея и не смог удержаться. Он исчез, высох, как пятно от воды. Улыбки слетели с лиц, как если бы перед гостями демонстрировали колесование. Люди молчали, неловкие взгляды, блуждающие, как шарики ртути по столу, выдавали своих хозяев. Им было страшно. Они боялись взять кусок; никто не хотел быть первым.

Я не думал прятать взор и смиренно выжидать, когда же наступит следующий этап. Инициатива невидимой, но покорной птицей неспешно парила среди нас. Следовало только ухватить ее. Что я и сделал.

- Дождались! Ну, налетай что ли? - и первым отрезал себе увесистый кусок. Тон был выбран нарочито бодрее положенного - должен же хоть кто-то подать пример настроения!

Незаметно от остальных Хомт встал из-за стола. Жестами перебросился парой фраз с мангустами и скрылся. Я посмотрел на Фидла - тот резал торт, но все видел. На лбу его проступил пот, глаза сделались безумными, было видно, как он волнуется. Не в силах сдерживаться, он положил нож и поднял голову, выжидающе глядя на меня. Я спокойно и уверенно кивнул. Хотелось хоть как-то подбодрить его.

Тем не менее гости не бездействовали, неуверенные лязги столовых приборов звенели все настойчивее. Медленно, тягуче атмосфера переходила из мрачной в более светлую. Голоса становились громче, шутки звучали чаще, улыбки становились смелее и шире. А потом и вовсе - все смеялись, подтрунивали над кем-нибудь и просто веселились. Но торт так и остался стоять практически нетронутым. Внизу, у ворот, заметилось шевеление. Мангусты по цепочке поворачивали головы, передавая весть. Последний, суровый человек лет пятидесяти, без предисловий крикнул:

- Мерги!

Ни паники, ни страха, ни ужаса. Хладнокровный доклад готового к бою человека. Этот крик хлестнул плетью по обнаженной спине, процарапал как гвоздь деревянную доску, ошеломил как гром.

Ложки застыли на полпути ко ртам, вино лилось в уже наполненные кубки, и какая-то женщина лет шестидесяти, развлекавшая большую компанию пением, так и застыла, протягивая ноту. Секунд через десять она таки соизволила умолкнуть. Тишина сделалась невыносимой. Еще не было видно болотников, но слышалось их хриплое дыхание и влажное шлепанье лап. Хомт был начеку, мангусты с готовностью смотрели на своего командира-клиента. Настал черед объявить: