Admin - i 90c04fe5f626ac82

От жары воздух вибрирует. И все бы ничего, но присутствует что-то еще. Да, хаотичное движение энергии. Бешеное, яростное, как загнанный в клетку зверь. На самом деле маги видят зиалу ничуть не лучше людей - скорее, это сродни ощущению направленного на тебя взгляда. Как таковой вид она не имеет. Но при высочайшей концентрации может наблюдаться нечто вроде роя желто-белых мошек.

- Да-а-а, пятьсот уж лет прошло, а память до сих пор жива. Свежа, как эта пшеница.

Я резко обернулся. В проеме стоит старик, но по виду ему больше подходит "дедушка": большой крючковатый нос, несколько тоненьких волосинок на макушке, старческие коричневые пятна на морщинистой коже. Из носа и ушей торчат пепельного цвета волосы. Опирается на палку, отполированную чуть ли не до блеска.

- Вы кто?

Дед хмыкнул и неторопливо достал из кармана не сосчитать сколько раз штопанных брюк скрученную папиросу. Помяв, он сжал ее деснами - ничем иным его рот похвастаться не может.

- Эка ж невидаль: чужак спрашивает сторожа мельницы кто он такой. Ох и молодежь пошла. - Из внутреннего кармана засаленного коричневого пиджака он достал огнезию. Виртуозно прикурив одной рукой, он глубоко затянулся, задержал в себе дым и с громким шумом выдохнул, обдавая меня вонючим зеленоватым туманом. - Ветродуй я. Ты что ли чародей тот, на которого вся надежда нашей берлоги?

- Ну, про надежду это, конечно, громковато звучит...

- Ты давай, друже добрый, не огорчай нас раньше времени! - прохрипел Ветродуй, стряхивая пепел. - Коли взялся, обнадежил, так и подсоби уж, дабы пахари-то не трепетали со страху. А там, глядишь, и о тебе судачить будут долгие года да песни хвалебные воспевать, что о Зеленом Щите.

- Что еще за Зеленый Щит?

- Безумец, - с легким укором сказал старик. - Ладно, пойдем в комнатушку мою, выпьем малинового чаечка. Расскажу тебе. Дай докурю.

Я терпеливо дождался, пока придет конец самокрутке, и трижды проклял безветренную погоду. Нас окутал мутно-зеленый туман ужасно пахнущего дыма, и если Ветродую это было по душе, то меня почти выворачивало наизнанку. К радости, горящий конец самокрутки был бережно оплеван и выкинут в плетеную корзиночку, набитую такими же окурков. Наконец, сторож потихоньку пошаркал к противоположной стене площадки, где нашлась маленькая неприметная дверка.

Обычная каморка: топчан, прикроватная тумба. Небольшой колченогий стол покрыт скатертью - и покрыт очень давно, - она едва ли не вросла в него. Яичные скорлупки, луковая шелуха, окурки, засохшая, вся в плесени, заварка - все это захламляет поверхность стола. Даже руки на него страшно положить. Как тут еще мухи не летают или что похуже? Здесь же лакомая цель для батальонов всеразличных жуков и прочих мелких тварей. Около ножки кровати непринужденно стоит наполовину выпитая бутыль белесого самогона.

Мы сели на жесткую койку. Не глядя, Ветродуй отточенным, словно детально выверенным движением ухватил бутылку за горлышко и по-хозяйски водрузил ее на стол. Толстое дно глухо стукнуло о дерево, самогон зазывающе булькнул; выплеснулось несколько капель. Плутовские глаза подростка на морщинистом лице смотрели на меня в тот миг с нетерпением.

- Ну что, жахнем что ли? - воодушевился Ветродуй, возбужденно потирая ладони.

- Вообще-то речь шла о чае, разве нет? - строго спросил я, но так и не сумел скрыть улыбки. Это не осталось незамеченным - мой промах вселил в старика уверенность. Он облегченно вздохнул:

- Ай, ладно уж тебе! Тебе наведу, а то, чую, от варева моего ты откажешься.

- Да не нужно, - я ухватил его за рукав, не давая встать. - На улице жарко.

- Эх, молодой ты еще! Что, как не кипяток, утоляет жажду в такой денек? - с неодобрение пробурчал он. - Но погодка взаправду дурная, и это для конца сытного! При такой погоде сало внизу топиться будет как над костром.

- А для чего оно там висит?

- Так, механизмы смазываю. Жернова в последнее время барахлят, там все уж поистерлось давно.

- Но на качество муки, я смотрю, это не влияет никак, не правда ли?

- Какой там...

Он замолк, поглядел в одну точку и одним движением опрокинул в себя налитый в деревянную кружку самогон. Сторож зажмурился и поморщился. На пару ударов сердца он застыл в такой позе, а потом с шумом занюхал рукавом.

- Слушай. Легенду эту помнят немногие. Куда больше людей унесли ее с собой к Кая"Лити. Но я расскажу тебе. И помни, что касаешься ты той части прошлого, которая сокрыта от большинства глаз, но значимость ее от этого не меньше.