Котова Ирина - Королевская кровь 1

Кембритч передернул плечами.

- Что за выражения, Майло? Сладенькое, гладенькое. Ты со своими стервами не решил ли

из честных мужиков переквалифицироваться?

- Ты пошути еще, - равнодушно сказал Тандаджи, - и следующим заданием

переквалифицироваться придется тебе.

- Все, понял, не буду больше, - Люк выставил перед собой ладони, словно защищаясь.

Сигарета чадила, зажатая между пальцами руки. – Так кого там надо найти?

Выходя от начальника, он чертыхался. Больше всего на свете (после нотаций отца) Люк не

любил рутинную работу. Его коньком были импровизации, мгновенные операции, можно

сказать, блицкриги. И каждый раз, получив от Тандаджи задание, предполагавшее

длинный и нудный перебор вариантов, наблюдение или, не дай Боги, копание в бумажках, он обещал себе, что вот-вот вернется с задания и уволится на хрен. Но после удачных

заданий увольняться на волне эйфории не хотелось, а после неудачных – не хотелось

уходить проигравшим. Сам того не понимая, Люк плотно прикипел к работе Зеленого

Крыла, которая дарила ему чувство опасности и чувство исключительности. А это

немаловажно, когда твой отец всю жизнь пытается подчинить тебя своей воле.

Глава 3

Начало августа, Иоаннесбург

Большой Высокий совет бурлил и волновался. Почтенные мужи и молодые дворяне были

на взводе и тщетно пытался успокоить их распорядитель, повелев разносить пирожные и

прохладительные напитки. В баронской ложе уже затребовали коньяка, и отсутствие оного

грозило перерасти в погром.

Старички в орденах и в лентах обсуждали что-то громкими ломкими голосами, не замечая

внимательно наблюдавшего за ними премьер-министра Минкена.

- Это надолго, - сказал он министру обороны тоном человека, знающего, что в кабинете

ждет его непаханый край работы, но смирившегося с вынужденной проволочкой.

Министр обороны согласно кивнул, наблюдая из министерской ложей за стремительно

заполняющейся чашей Большого Совета.

Прозвучал звонок, привлекая внимание к трибуне.

Почтенные владетельные лорды создавали ворчливый гул, тем самым живо напоминая

министру Минкену гул нерадивых студиозов в студенческих аудиториях.

Спикер еще раз прокашлялся и наклонился к микрофону. Сам он был похож на бульдога,

говорил медленно, с остановками, иногда словно забывая, что он хотел сказать. Впрочем, выбрали его на занимаемую должность не за красноречие и педагогические таланты

(потому что только блестящий педагог, по мнению первого министра, мог бы справляться

с ныне неуправляемой толпой самодовольных лордов), а по причине глупости. После

переворота и последующих событий дворянство не стремилось занимать видные

должности, так как останки предшественников просто вопияли о том, что дело это

опасное и, прямо сказать, расстрельное. Вот он, Ярослав Минкен, вполне осознанно

согласился на пост председателя кабинета министров, понимая, что второго шанса не

будет, а кто не рискует, тот до конца жизни останется дворянином третьего сорта и

исполнительным чиновником, чьи светлые идеи и плоды круглосуточной работы с

удовольствием выдавали за свои начальники разных мастей. А спикер Слевин – просто

потому, что по глупости своей не понимал опасности.

- Господа и дамы, в связи с чрезвычайным происшествием на юге страны, о котором в той

или иной степени вы все осведомлены, ээээммм, да-да, осведомлены, кхе, кхе,… ээээ…

сейчас на трибуну поднимется достопочтенный ректор Университета Магии и Магических

наук, профессор, эээммм, Свидерский.

В зале внезапно стало тихо-тихо, так, что было слышно, как бурчит в животе у кого-то в

третьем ряду.

Лорда Свидерского ввели под руки двое его учеников. За последний месяц профессор

Свидерский очень изменился. Он выглядел очень старым, гораздо старше, чем любой в

этом зале. Старик с прямой, как спица, спиной, с чисто выбритым лицом, изборождённым

глубокими морщинами. Его подвели к трибуне, он оперся об нее и кивком отпустил

учеников. Глаза его, глаза молодого человека на лице старика, внимательно обвели зал, отмечая знакомых. Многие отводили взгляд. Алекс Свидерский в последний месяц не

показывался на публике. Часть присутствующих помнила его еще крепким, активным

мужчиной, выглядевшим максимум на 35 лет. И сейчас все были в шоке и пытались

понять причины такого быстрого изменения.

- Приветствую уважаемое собрание, - голос у старика остался мощным, его было слышно