Холли Блэк - Черное сердце

Она тебе нравится? — Спрашивает Сэм.

Вскидываю на него глаза:

Что?

Ничего. Возможно, работа на удачу. Наверно, она мастер удачи. Быть может, ему не везет в азартных играх,

говорит Сэм.

А может она мастер физического воздействия, вроде Филипа — хотя у него волосы не выпадали. — Стараюсь не думать о том, о чем только что спросил Сэм, но никак не могу избавиться от мысли, что Мина нравится ему самому. Женщина в беде особо притягательна — всем хочется ее спасти. А если тебя провели, ты неизбежно будешь рваться отомстить.

Может, она мастер физического воздействия и лечит Уортона от плешивости,

предполагает Сэм, и мы оба смеемся. — Нет, правда, сам-то ты как думаешь? Что пытается сделать Мина?

Пожимаю плечами. — Думаю, хочет подзаработать, да? Так что она, должно быть, решила, что мы можем ей в этом помочь. Может, подумала, что мы найдем способ прижать Стюарта или помочь ей шантажировать Уортона и обвинить Стюарта.

Официантка кладет на край стола счет и убирает посуду. Молчим, пока она не уходит.

Думаю, где же сейчас Лила.

Но зачем Мине пять штук? — Спрашивает Сэм, одной рукой роясь в кошельке, а другой беря кружку со свеженалитым кофе. Возвращаюсь мыслями к реальности.

Это же деньги. Потратить можно на что угодно, лишь бы были. Но если Уортон платит ей за то, чтоб над ним работала, тогда вполне возможно, что выплаты скоро прекратятся. Крупный куш — мечта любого мошенника.

Крупный куш? — Усмехается Сэм.

Ну да,

говорю я. — Такой, чтоб до конца дней хватило. Который тебя прославит. По которому тебя будут помнить. Да, пять кусков — это не слишком много, но для школьника вполне крупная сумма. А если Мина думает, что больше не сможет регулярно получать деньги от Уортона, так почему бы и не попытать счастья?

Бросаю на стол десять баксов. Сэм делает то же самое, и мы выходим из-за стола.

Вот разве что попасться можно,

говорит Сэм.

Киваю. — Именно поэтому большой куш и остается легендой. Сказкой. Потому что никто и никогда не уходит из дела после удачного предприятия. Наоборот — глупеет, становится самоуверенным, думает, что совершенно неуязвим. Убеждает себя, что это будет последний раз, ну еще разочек. А потом — еще разочек, потому что если все идет наперекосяк, ты хочешь поскорее избавиться от привкуса неудачи. Если же все путем, ты все равно не можешь отступиться, потому что уже не можешь жить без чувства риска.

И ты тоже? — Спрашивает Сэм.

Удивленно гляжу на него. — Я — нет,

отвечаю. — Я уже на крючке у федералов.

Дед пару раз брал меня на рыбалку,

говорит Сэм, открывая свой катафалк. — У меня не очень-то получалось. Никак не мог вытащить рыбу из воды. Может, и тут та же история.

Хочется пошутить в ответ, но слова застревают в горле.

Вместо того чтоб идти на уроки, отправляюсь в общежитие Лилы. Якобы затем, чтобы поговорить с нею о Данике, но меня захлестывает такое резкое, безумное желание увидеть Лилу, что все остальное уже неважно.

А мне-то казалось, что я уже прихожу в себя. Казалось, что я потихоньку мирюсь с мыслью о том, что влюблен в девушку, которой противен, но, похоже, это мне никак не удается. Где-то в глубине души я заключил темную сделку с вселенной, даже не подозревая об этом — уговор, что если удастся увидеть Лилу, пусть даже не поговорить с нею, то можно будет успокоиться. А теперь недельная разлука с нею окончательно стерла все остатки рационального мышления.

Чувствую себя наркоманом, жаждущим очередной дозы, но неуверенным, что она будет.

Может, она завтракает у себя в комнате, говорю я себе. Это вполне разумная, нормальная мысль. Я смогу застать ее перед уходом. И ни за что не дам ей понять, насколько это важно для меня.

Бегом поднимаюсь по лестнице Гилберт-Хауз, мимо парочки младшеклассниц — они хихикают.

Тебе не положено здесь находиться,

притворно журит меня одна из них. — Это общежитие девушек.

Останавливаюсь и одаряю ее своей лучшей улыбкой — улыбкой соучастника. Та, которую я репетировал перед зеркалом. Та, что должна обещать разнообразные порочные удовольствия. — Хорошо, что есть ты — прикроешь меня.

Девушка улыбается в ответ — щеки ее розовеют.

Поднявшись по лестнице, собираюсь войти в дверь, ведущую в гостиную Лилы — но тут из нее выходит Джилл Пирсон-Уайт. На плече у нее рюкзак, в зубах батончик мюсли. Она, почти не обращая на меня внимания, бежит вниз через две ступеньки.

Быстро иду по коридору — потому что если меня заметит смотрительница общежития, мне конец. Пытаюсь открыть дверь в комнату Лилы, но она заперта. На то, чтоб придумать что-то этакое времени нет. Достаю из бумажника кредитку и провожу ею вдоль просвета между дверью и косяком. На моей собственной двери этот трюк срабатывал — мне повезло, потому что он сработал и сейчас.