Admin - i c24db40ee3668092

Как можно делать что-то для блага людей, что безоговорочно будет считаться правильным, если эти действия направлены против этих же людей? Не понятно..., даже мне не понятно. А что можно сказать про этих совершенно неграмотных, замерших на века в своем невежестве людей. Для них слово жреца - закон. Никто и слова против этих вековых правил не скажет. Глухо - как в танке.

- Я в таком же положении - мне, конечно, хотелось разъяснить этому человеку все, именно так как я понимаю эту ситуацию, но зная, что времени для этого нет сегодня, я поспешил отвлечь его от этих мыслей - меня вместе со всей семьей выслали, так же как и вас. Здесь мы все попали еще в большую несправедливость. Убив моего отца, и других близких мне людей, бандиты превратили меня в мстителя. Я понял, что не могу допустить, чтобы и другие люди, несправедливо осужденные к высылке с материка, здесь попадали в еще более худшее положение. Поэтому я со своими друзьями приняли решение уничтожить этих извергов, не дать им возможность и дальше убивать беззащитных людей. Но нас мало, поэтому и обращаемся к вам за помощью. Это не легкое дело, заставить вас мы не можем, но и вы поймите, без помощи нам вы не получите уверенности, что все кто сегодня выжил, смогут выжить в дальнейшем.

- Вы хоть и молоды, но говорите очень верные слова, - перебил меня Терний - мы уже поняли, что вам стоит доверять. Раз другого нам ничего не остается, то мы пойдем с вами и будем сражаться рядом. Я и мои дети верим вам.

- А остальные мужчины?

- Каждый решает сам, мы приняли свое решение и слово наше твердое.

- Тогда вы должны принести мне клятву верности, после этого я вам вручу оружие. Согласны?

- Да, мы готовы.

Таким образом, я поговорил почти со всеми мужчинами, отобранными Милхом в поход. Никто и не подумал отказаться. Даже родственники Лизы не отказались от похода. Клятву говорил Милх, а все остальные стоя в подобии строя, повторяли за ним слова. На колени вставать я не разрешил, хотя Милх и настаивал.

***

Наконец все, что можно было сделать для похода, мы вроде как сделали и с наступлением темноты выступили. Почти все имели если не оружие, то хоть что-то напоминающее его. Мечи были у меня, Милха и у Терния, топоры и ножи, а также копья, у остальных. Мы рассчитывали, не доходя до поселения в пределах видимости остановиться, переждать день, и с наступлением темноты напасть на дом Пилоса. И никак не ожидали, что встретимся с людьми Пилоса по дороге к поселению.

Что послужило причиной, по которой Пилос послал навстречу ранее высланной хорты еще одну хорту, мы не выясняли. Как-то не до этого было. Нас было в три раза больше, и хоть встреча была неожиданной для нас, тем не менее, наличие оружия в наших руках сыграло свою роль. Увидев перед собой толпу вооруженных мужчин и не зная наших намерений, встречная группа замерла на месте. Они не знали кто перед ними, то ли друзья, то ли враги....

Я толкнул слегка Милха, вытаскивая тем самым его из ступора, шепнул ему, чтобы он дал команду приготовиться к бою. Сам сделал несколько шагов к противнику, одновременно выхватывая из ножен свой меч. Остановившись перед стражниками Пилоса, первым нарушил напряженное молчание:

- Вас мало, нас много, и у нас есть оружие. Мы предлагаем вам сдаться. - Я помолчал, ожидая ответ или хоть какую-то ответную реакцию на свои слова. Стоящие перед нами стражники молчали. Они явно так и не поняли кто перед ними. - Если вы не сдадитесь, то мы вас убьем.

Очень коротко получилось у меня. Коротко и как мне кажется грозно. Видимо до стражников что-то дошло. Но получилось не совсем так, как мне хотелось. Они, вдруг, все разом, развернувшись кругом, бросились бежать. Тут уже среагировал Милх. Он дал команду сбросить весь груз и преследовать противника. Замешательство среди наших людей было только на руку убегающим. Я понял, что если не сможем остановить бегущих стражников, и если даже один из них успеет предупредить Пилоса, то внезапности никакой не будет. Значит, возможны потери и прольется кровь. Мы уже и так достаточно много ее пролили, но то была кровь наших врагов, а сейчас возможно прольется кровь и моих людей. Я уже всех кто пошел за мной считал своими людьми. Я пообещал, что они победят, что я помогу им стать свободными и появившаяся угроза срыва моих планов невольно заставила меня буквально заорать:

- Догнать! Догнать всех! Бейте их, это ваши враги. - Я, крича все это и сам уже бежал, мои постоянные пробежки и тренировки помогли мне оказаться впереди всех. Догнав последнего из бегущих, я полосонул его мечом по спине. От нанесенной раны тот сразу же упал и, закрыв руками голову, закричал - тонко и пронзительно, на одной ноте. Так может кричать только человек, понявший, что его жизнь под угрозой, что он вот-вот умрет. Меня вдруг охватило чувство непоправимости от содеянного. Появилось непонятно откуда чувство жалости к этому человеку. Я вдруг понял, что не хочу убивать, что это не мое, мне противно само понятие убийства. Остановившись над раненым, я не смог сдержать рванувшее наружу содержимое моего желудка. Я только успел подумать, что допускаю большую глупость, или не я это подумал, а Семес, но я уже понимал, что больше убивать так бездумно, как делал это до этого момента уже не смогу.