Златан Ибрагимович - Я — Златан

О тренерах всегда ходит множество пересудов, а мне импонируют специалисты, придерживающиеся дисциплины. Мне удавалось ладить с тренерами, старавшимися не приближать к себе подопечных и держать с ними дистанцию. На этом я и воспитывался. Никто не утешал меня: «Бедный маленький Златан! Hy конечно же ты сможешь сыграть». Мой отец не приходил на тренировки, подобно другим, и не лизал задницу тренеру, чтобы тот был бы со мной помягче. Ничего подобного! Я был предоставлен самому себе. Я скорее разозлился бы на тренера и повздорил с ним, и заслужил бы право играть, потому что я сам по себе хороший футболист, нежели сдружился бы с ним и играл бы только потому, что он благоволит мне.

Мне не нужны были никакие сюсюканья. Меня это смущало. Я просто хотел играть в футбол, и ничего больше. Но сейчас, пакуя чемоданы и собираясь в путь, я, конечно, заметно нервничал. «Аякс» и Амстердам были для меня чем-то вроде неизведанной земли — «терра инкогнита».

Помню сам полет, приземление в аэропорту и встречавшую меня девушку из клуба. Ее звали Присцилла Янсен. В «Аяксе»

у нее было множество обязанностей. Я всячески старался быть с ней любезным. Вместе с ней был парень, приблизительно моего возраста, выглядевший очень стеснительным, но при этом прекрасно говоривший по-английски. Он рассказал, что сам из Бразилии, где ранее играл за «Крузейро». Знаменитая команда (я это знал), за которую когда-то выступал Роналдо. Этот парень также был новичком «Аякса», и у него было настолько длинное имя, что я так и не разобрал его. Сойдясь на том, что я могу называть его Максвелл, мы обменялись номерами. Затем Присцилла отвезла меня на своем «Сааб Кабриолет» в Димен — небольшой городок к юго-востоку от Амстердама. Здесь меня и поселили, и в моей комнате были всего лишь кровать «Хестенс» (известный шведский производитель — прим, пер.) и 60-дюймовый телевизор. Больше ничего. Но я с удовольствием принялся играть в свою приставку, в предвкушении предстоящих событий.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Быть предоставленным самому себе — не такое уж великое испытание. Подрастая, я учился заботиться о себе сам. Сейчас, пусть и ощущая себя самым крутым парнем в Европе — я же стал профессионалом, за которого выложили такие деньжищи, — вокруг себя я видел пустое жилище. До большого города было далековато, а в моей комнате не было никакой мебели. Я не мог чувствовать себя, как дома, да, к тому же, и холодильник катастрофически быстро опустел. Нет, это не вызывало у меня паники или неприятных детских воспоминаний. Я держался стойко. В моей прежней квартире в Лоренборге холодильник тоже часто пустовал. Я был привычен ко всему. Но в «Мальмё» обстояло иначе: до чувства голода никогда не доходило, потому что я объедался как идиот в клубном ресторане «Кулан», да еще и прихватывал еду с собой, чтобы умять ее вечером. На худой конец, я мог отправиться к матери или друзьям.

В Мальмё мне не нужно было ничего готовить или наполнять холодильник. А вот в Димене вновь приходилось начинать сначала. Это выглядело нелепо и смешно. Я уже становился серьезным малым, но у меня в доме не было даже кукурузных хлопьев, а в кармане с трудом можно было наскрести мелочь. И вот я сидел в этом одиноком доме на своей фирменной кровати «Хестен» и названивал всем подряд: друзьям, отцу, матери, младшему брату и сестре. Я позвонил даже Мие, хотя у нас с ней все было кончено, и спросил, не сможет ли она вернуться ко мне. Я был одинок, обеспокоен и, вдобавок ко всему, голоден. В конце концов, я обратился к Хассе Боргу.

Я рассчитывал, что он сможет договориться с «Аяксом», чтобы клуб хотя бы предоставил мне кредит. Как я знал, у Мидо получилось подобное со своим прежним клубом. Не вышло.

Я не могу этого сделать, — категорично ответил Хассе. — Тебе придется обходиться самому.

Его слова взбесили меня. Я полагал, что, уж если он продал меня, то должен же помочь мне в нынешней затруднительной ситуации?

Почему нет? — спросил я и услышал уже хорошо знакомое.

Так не получится.

Тогда где мои десять процентов?

Ответа я не получил и взбесился. Да, признаю, винить мне оставалось только себя. Я ведь даже не подозревал о том, что обналичить свой чек я смогу не раньше, чем через месяц. А еше возникли трудности с машиной — с моим «Мерседесом Кабриолетом». Он был зарегистрирован в Швеции, и мне не разрешено было ездить на нем в Голландии. Мне только что его пригнали, и я уже намеревался разъезжать на нем по Амстердаму, а вместо этого был вынужден его продать. Я заказал себе новый — тоже «Мерс», но SL 55. Это приобретение должно было заметно отразиться на моем банковском счете.