Златан Ибрагимович - Я — Златан

Огучи Оньеву вдруг со слезами на глазах стал молиться богу. Он крестился, а я думал: что это с ним? И решил продолжить. Это, правда, выглядело чересчур. Тут подоспел Аллегри, тренер.

Ибра, успокойся!

Это не помогло. Я просто-напросто сгреб его, оттащил в сторону и снова ринулся к Оньеву. Но меня остановили товарищи по команде. И хорошо сделали. Потому что это могло плохо кончиться. Позднее Аллегри вызвал нас обоих. Мы пожали друг другу руки и извинились. Но Оньеву был холоден как лед и официален. Ты холоден, ладно, и я буду, нет проблем. И я поехал домой. Потом мне позвонил наш босс, Галлиани. И, заметьте, я не люблю винить других. Не по-мужски это. Дерьмо, если просто сказать, особенно в команде, где ты вожак.

Слушайте, — сказал я Галлиани, — на тренировке произошла дрянная история. Я виноват, и готов ответить. Я прошу прощения, а вы должны меня наказать.

Ибра, — ответил он, — это «Милан». Мы так не работаем. Ты уже извинился. И давай глядеть в будущее.

Но дело на этом не закончилось, нет еще. На трибунах ошивались болельщики, и инцидент просочился в газеты. Из-за чего возникла драка, никто не знал. И стали говорить, что плохой мальчик Ибра создает в команде нездоровую атмосферу, и все такое, как обычно. Меня это не колыхало. Пишите себе, что хотите! Но, черт побери, в груди у меня болело, и я пошел провериться. Оказалось, сломано ребро, а что ты сделаешь со сломанным ребром? Ну, замотали меня бинтами.Прямо скажем, досадное происшествие. Мы начали готовиться к дерби против «Интера». У нас Пато и Индзаги получили травмы. Об этом много писали, как и о моем поединке с Матерацци. Вот ведь подлость. И не только потому, что Матерацци крутой парень, мы враждовали и играли вместе. Матерацци смеялся надо мной за тот поцелуй эмблемы «Барсы» на «Камп Ноу». И так, и этак. Об этом много говорили, но одно было ясно: Матерацци старается вывести меня из равновесия, потому что работа у него такая. Для команды важно было остановить меня. А в таких ситуациях есть только один способ ответить. Ты тоже должен напрячься. Иначе потеряешь инициативу и огребешь по полной.Нет болельщиков хуже, чем ультрас «Интера». Они никого не прошают, вы уж мне поверьте, а я стал врагом номер один. Они не забыли нашу драку на стадионе «Лацио», и я знал, что мне предстоит свист и все такое. Но, черт побери, это тоже часть игры.Я был не первым игроком «Интера», который перешел в «Милан». Я был в хорошей компании: Роналдо пришел в «Милан» в 2007 г. и его тоже освистывали болельщики «Интера». Игры «Милана» с «Интером» всегда вызывают бурю эмоций, иногда даже политику к ним примешивают. Это серьезное соперничество.Это как «Реал» — «Барса» в Испании. Я помню игроков на поле. Все это у них в глазах было. Просто грандиозно! Матч был важный. Мы лидировали, и выигрыш значил очень много. «Милан» уже несколько лет не выигрывал дерби. А «Интер» в этом году выиграл Лигу чемпионов. «Интер» был фаворитом. И если... если мы выиграем, в воздухе сформируется столб силы, а на поле мы услышим рычание и громкую музыку. В воздухе витали восторг и ненависть, и я даже не волновался, не то это слово.Я был словно накачан. У меня все зудело, так хотелось броситься в драку. Но, конечно, я знал, что такое адреналин. А ведь можно запросто выпасть из игры и ничего не сделать. Знаете, я помню, как отлично начался этот матч, помню рокот трибун на «Сан-Сиро». К такому никогда не привыкнуть. Игра кипит вокруг

тебя, и вдруг Зеедорф бьет головой и мяч попадает в стойку. Одним словом, игра.

На пятой минуте я с мячом приближался к воротам «Интера». На мне висел Матерацци. Он словно бы говорил: «Врешь, не уйдешь!» Но он слишком увлекся — толкнул меня, я упал на траву, и, конечно, подумал: будет пенальти? Будет? Должно быть. Но точно я не знал. Вокруг поднялся шум. Игроки «Интера» волной подняли руки. Что за черт!Тут рефери вбежал в штрафную и я глубоко вздохнул. Пенальти! Бить буду я, вы только представьте. Я чувствовал за спиной свою команду и не сомневался, что они все думали: «Ибра, не промахнись! Ради всего святого, не промахнись!»Передо мной были ворота и вратарь, а на трибуне за ними все ультрас «Интера». Они бесновались. Они свистели и орали. Они готовы были на все, чтобы мне помешать, а у некоторых были лазерные указки. Зеленый луч уперся мне в лицо, и Дзамбротта взбесился. Он отправился к рефери.

— Какого черта они мешают Ибре? Они слепят его!

Но что тут поделаешь? Искать того, что направил луч? Это невозможно, и я сосредоточился изо всех сил. Они могли направить на меня еще лучи, даже прожекторы. А мне надо было забить. И в эту минуту я точно понял: мяч полетит в правый угол ворот. Я помедлил пару секунд и потом почувствовал: я просто не могу не забить. В начале сезона я уже промахнулся, пробивая пенальти. Это не должно повториться. Я заставил себя перестать думать. На поле много думать вредно, там надо играть. И я разбежался и ударил.Я забил именно так, как собирался, мяч зашел в тот самый угол, и я поднял вверх руки и поглядел болельщикам «Интера» прямо в глаза: мол, вы, ублюдки долбанные, я сильнее вас! И тут, могу сказать, стадион взорвался; я посмотрел на табло: «Интер» — «Милан»; ноль — один, Ибрагимович. Было приятно. Я снова в Италии.Но ведь игра только началась. Схватка становилась все яростнее. На пятнадцатой минуте второго тайма Абате получил красную карточку. Попробуйте-ка играть вдесятером против «Интера». Мы бились как львы. Матерацци пристал ко мне, как банный лист; через пару минут, оказавшись с ним один на один, я бросился за мячом, налетел на него и опрокинул. Не нарочно, разумеется. Но он не вставал. Прибежал врач, игроки «Интера». Шум среди болельщиков нарастал, особенно когда Матерацци унесли на носилках.Последние двадцать минут давление было чудовищным. Я вымотался напрочь. Меня даже мутило от усталости. Но мы сделали