Златан Ибрагимович - Я — Златан

Они выбирали нового президента клуба, а такие вещи всегда порождают волнения. Людям непросто. Был назначен парень по имени Сандро Россель. До 2005-го года он был вице-президентом и тесно сотрудничал с Лапортой. Но что-то произошло. Теперь ходили слухи, что они были врагами. Поэтому, конечно, все были обеспокоены. Разгонит ли Россель прежнюю банду? Никто не знал. Спортивный директор Чики Бегиристайн подал в отставку еще до того, как Россель мог бы его уволить. Мне, конечно, было интересно, как это скажется на моем конфликте с Гвардиолой.

Лапорта потратил на меня рекордную сумму. То, что Россель будет стремиться показать ему, что это было глупое приобретение, не казалось чем-то нелогичным. Многие газеты писали, что главной целью Росселя станет мой трансфер. Журналисты понятия не имели, что произошло между мной и Гвардиолой, да и я, собственно говоря, тоже. Но они заметили, что что-то было не так, хотя тут и не нужно быть футбольным экспертом, чтобы понять. Я ходил с опущенной головой, не проявлял на поле обычные для меня эмоции. Гвардиола меня уничтожил. Помню, как Мино позвонил новый президент клуба. Он поведал, что Гвардиола сказал на той встрече.

Что за хрень этот парень имеет в виду? — спросил он. — Он хочет избавиться от Златана?

Нет-нет, — ответил Россель. — Гвардиола верит в него.

Тогда почему он такое сказал?

Россель не мог ответить. Никто, казалось, не мог. А он был новичком. Ситуация была неопределенной. Мы выиграли чемпионский титул и отправились в отпуск. Мне нужен был отдых. Нужно было уехать, поэтому мы с Хеленой путешествовали по Лос-Анджелесу, Вегасу, а в то время шел Чемпионат мира. Я лишь мельком его смотрел. Я был слишком разочарован. Швеции на турнире не было, поэтому и о футболе-то думать не особо хотелось. Я пытался забыть о барселонском хаосе. Но вечно это не могло продолжаться. Дни шли. Скоро нужно было возвращаться, и вопросы, сколько бы я их не откладывал, снова возникали в моей голове. Что будет дальше? Как я должен поступить? Голова просто гудела, и, конечно, я понимал, что самое очевидное решение в этой ситуации — покинуть клуб. Но я не хотел так просто отказаться от своей мечты. Ни за что. Я решил пахать, как лошадь, на тренировках и стать лучше, чем когда-либо.

Никто не собирался меня сломать. Я бы всем им показал. Но как вы думаете, что произошло? Я не получил шанса кому-то чтото доказать. Я не успел даже бутсы надеть, как меня снова позвал

Гвардиола. Кажется, это было 19 июля. Большинство игроков еще не вернулось с Чемпионата мира. Вокруг нас было довольно тихо, и Пеп попытался завести светскую беседу. У него явно была какаято новость. Он был взволнован и вообще выглядел нелепо. Но он, судя по всему, хотел начать с приятных вещей.

Как прошел отпуск?

Хорошо!

И как ты себя чувствуешь перед новым сезоном?

Прекрасно. Я готов. Собираюсь выложиться на все сто процентов.

Слушай...

-Да?

Тебе надо быть готовым к тому, что придется сидеть на скамейке, — сказал он. И это, как я уже сказал, был первый день. Еше даже не началась предсезонка. Гвардиола не видел моей игры, даже минуты не видел. И его слова нельзя было понять иначе как очередной выпад в мою сторону.

О’кей, — это все, что я сказал. — Я понимаю.

Как ты знаешь, мы приобрели Давида Вилью из «Валенсии».

Давид Вилья был отличной покупкой, вне всякого сомнения.

Он был одним из звезд сборной Испании, которая выиграла Чемпионат мира. Но все же он был вингер. А я играл в центре. Мне бы он никак не помешал.

А что ты думаешь об этом? — продолжил он.

Мне в голову сначала, кроме поздравлений, ничего не пришло. Но тут меня шибануло: а почему бы не проверить Гвардиолу?

Почему бы не проверить, важен ли ему сам футбол или он думает только о том, как выгнать меня из клуба.

Что я об этом думаю? — начал я.

-Да.

Ну, что я буду работать усерднее. Буду пахать как сумасшедший, чтобы заслужить место в команде. Я докажу, что я достаточно хорош, — сказал я, но сам даже и не верил в это.

Я никогда раньше так не подлизывался к тренеру. Моя философия всегда заключалась в том, чтобы моя игра говорила за меня. Говорить, что ты будешь выкладываться на все сто, просто смешно. Тебе платят, чтобы ты выкладывался на сто процентов. Но я просто пытался понять. Хотел услышать, что он скажет. Если бы он сказал «хорошо, посмотрим, как у тебя получится», это бы еще что-то значило. Но он просто смотрел на меня.

Я это знаю. Но как мы поступим? — спросил он.