Admin - i c7194766ae554a8d

-Эй, благородный! У тебя проблемы?

Единственными королевскими подданными, после воров и разбойников, которые не уважали, а скорее презирали и верхушку общества, и магов, были наемники. Эти ребята мнили себя господами в городах. Я не любил этих заносчивых типов, как и любой другой маг, и это, увы, было взаимно. Но, в отличие от них, я был безоружен. Магическим кодексом запрещалось использовать магию в городах, и уж тем более, в помещениях, типа корчмы. Магия была по большей части поражающая, и охватывала она, как минимум несколько саженей, так что закон соблюдался свято. Наемники же были вооружены до зубов.

-Эй! Я с тобой говорю! - он не унимался.

-Остынь Бостер, - светловолосая коснулась руки верзилы.

-Нет! Итерхост другс в оппу! Я терпеть не могу, когда на нас так смотрят, особенно ихротные вельможи!

Очевидно, что Бостер был изрядно пьян, ибо в трезвом состоянии все же не стал бы произносить подобного. Как бы маги и наемники не любили друг друга, они редко разбрасывались такими ругательствами, особенно в людных местах. Купцы и юноша, сидевший за их столом, поспешили расплатиться и ретировались, безошибочно почуяв предстоящую драку.

Светловолосая тряхнула волосами и что-то тихо сказала своей подруге. Рыжая кивнула, и они вместе поспешно встали, и, бросив уничижительные взгляды в нашу сторону, ретировались, небрежно кинув корчмарю пару драг. Эта сумма покрыла и их ужин, и заказ их приятелей, так что вопросов не возникло. А вот мне поплохело.

-Вшивый, разодетый павлин! Какого жмырка ты таращишься на меня, мешая выпивать? - Бостер разошелся не на шутку.

Постр обернулся, нашел глазами возмутителя спокойствия и бросил ему через плечо:

-Заткнись, торхус!

Это стало последней каплей. Страшней оскорбления, чем это не существовало в природе. Капитан только что назвал наемника "нечестивым отпрыском собаки женского пола, и осла мужского", если перевести на общечеловеческий. По мне так капитан сильно рисковал. Хотя не отрицаю, ему, конечно же, хотелось почесать кулаки, и ответить адекватно на оскорбление.

Тут уж вскочили все наемники и, разбрасывая стулья, ринулись к нам.

Я уже было забеспокоился о себе и своих ребятах, но тут Постр отставил свой стакан и молниеносно выхватил меч. Это послужило сигналом.

Я только и успел скорчиться за опрокинутым столом, когда солдаты сшиблись с наемниками. Зазвенела сталь, послышались первые стоны боли. Я планомерно отступал из эпицентра боя, не забыв прихватить свою сумку. Корчмарь с разносчицами забаррикадировались на кухне, от греха подальше. Я отполз к стойке и присел за ней, только приподняв голову, дабы следить за боем.

Вышибала, которому было положено предотвращать подобные конфликты, был отброшен за дверь грубым пинком, и больше не показывался. На его месте, я бы не рисковал и вернулся только в следующую смену.

Постр рубился с Бостером. Тяжелые булатные мечи, пушинками летали в натруженных руках. С лезвий сыпали искры, с губ слетали проклятия, вперемешку с душевными хаканьями, когда клинки встречались. Я был не силен в оценке боевых приемов, но на Бостера я бы не поставил. Он проигрывал Постру во всем. В росте, весе, ширине плеч, а особенно в технике. Меч капитана выписывал замысловатые фигуры, которые наемник лишь парировал. Тем более, Бостер был пьян, и не слишком уверенно держался на ногах.

Стонха сцепился с жилистым и низкорослым пареньком, упакованным в тяжелый доспех. В руках у парня был ятаган, явно трофейный, ибо пользовался он им не слишком умело, но это компенсировалось его броней, которую мог пробить только тяжелый булатный меч Постра, но никак не легкий кинжал, единственное оружие Стонхи. Только Богине Русоништ было известно, почему он оставил ножны с клинками в конюшне, потому как входил в корчму он уже безоружным. Еще это было ведомо Игосеку, которому, как известно, есть дело до нашептывания всяких гадостей в уши каждому жителю континента.

Слай и Ваствик слаженно рубились с бритоголовым и сплошь зататуированным наемником, владеющим парными клинками, отчего парнишки заметно запыхались.

Родви защищался от высокого, волосатого, бородатого и разъяренного воина, напоминающего мне медведя. Он рычал и активно наступал, а Родви парировал и пятился, зажав зубами нижнюю губу с такой силой, что текла кровь.

Махтор, обидно хохоча и насмешничая, гонял по корчме воина, одетого в легкий доспех и обремененного лишь одноручным мечом, к которому в паре должен был идти щит, но не шел, а валялся на полу, разрубленный пополам, от удара тяжелой алебардой, которой Махтор владел просто мастерски. Сумолтирец кривился, сыпал ругательствами и называл воина проклятым варваром, но чего-то посущественнее оскорблений предъявить ему не мог.