Оценивая сквозь призму этих идей современное состояние отечественной общественной мысли, возьму на себя смелость утверждать, что многие подходы, используемые в ходе рассмотрения проблем общественного развития России, носят в значительной степени идеалистический, в большей степени – философский, умозрительный и в меньшей степени – научный, конкретный, характер. При этом игнорируется тот факт, что все мегатеории, наиболее часто используемые в качестве методологической базы современных исследований общественного устройства России (формационная теория общественного прогресса, приписываемая К. Марксу и Ф. Энгельсу, цивилизационно-конфессиональные концепции М. Вебера и С. Хантингтона, цивилизационно-национальные теории А. Тойнби и Ф. Фукуямы, теория постиндустриального общества Д. Белла и О. Тоффлера, теория форм обмена К Поланьи и Д. Дальтона, теории мир-системного анализа Ф. Броделя и И. Валлерстайна), появились на свет в результате обобщения реалий совершенно иной, кардинально отличающейся от российской, социальной среды. Не случайно В.О. Ключевский некогда прозорливо замечал: «Чужой западноевропейский ум призван был нами, чтобы научить нас жить своим умом, но мы попытались заменить им свой ум»…
Анализ современного знания об обществе в контексте реализма и идеализма подводит еще к одному выводу – о методологической исчерпанности, бесперспективности альтернатив «капитализм – социализм», «демократия – тоталитаризм», «либерализм – авторитаризм», активно используемых отечественными исследователями в последние десятилетия в ходе уяснения сути проблем общественного устройства нашей страны. Продолжая сохранять в качестве исследовательского инструментария эти альтернативы, являющиеся по сути идеологическими рудиментами далеко еще не завершенной «холодной войны», мы обрекаем себя на дальнейшее пребывание в плену мифологических представлений об истории, теории, политике и практике социальных преобразований в нашей стране. Консервируя сложившуюся познавательную традицию, мы никогда не сможем вырваться из объятий догматизма, перевести изучение проблем общественного обустройства Российской Федерации на принципиально новую теоретико-методологическую орбиту – многомерного, подлинно научного движения исследовательской мысли.
Опыт мировой истории убедительно доказал, что цивилизации, имеющие возможность широко применять ценности и институты свободы, демократии, либерализма, частной собственности и рынка, обладают в конечном итоге намного более благоприятными условиями для ускорения общественного прогресса, удовлетворения потребностей и интересов людей. Однако этот же опыт свидетельствует и о другом: все названные выше ценности и институты являются не более чем внешними проявлениями глубинных основ жизнедеятельности соответствующих общественных организмов. В итоге, укоренение в системе общественных отношений преимущественно демократических или преимущественно административно-командных, либеральных или авторитарных, рыночных или раздаточных принципов является результатом не только, а точнее – не столько субъективной деятельности участников исторического процесса, сколько следствием влияния целого комплекса присущих каждой стране (или группе стран) объективных обстоятельств. Именно эти обстоятельства и оказывают решающее воздействие на складывание определенного социального генотипа.
При этом сущность каждого конкретного генотипа в одних случаях создает весьма комфортную среду, а в других – порождает мощнейший механизм торможения в деле реализации избранного политической элитой сценария реформирования страны. Именно поэтому, по верному замечанию И.Е. Дискина, процесс разработки любой программы преобразования современного общества должен начинаться с поиска «некоего генетического кода, по существу, парадигмы нашего общественного развития, которая не только в прошлом, но и сегодня задает характер взаимодействия его целей и средств и определяет судьбу целого ряда попыток изменить ход событий».
Но что же представляет собой наш национальный общественный генотип? Иначе говоря, что следует отнести к специфике зарождения, становления и эволюции российской цивилизации, природе ее отличия от западноевропейской модели общественного устройства? По мнению П.Н. Милюкова, «на востоке Европы государственная организация сложилась раньше, чем мог создать ее процесс внутреннего экономического развития, тогда как в Западной Европе государственный строй явился результатом внутреннего процесса».
Читать дальше
