Андрей Медушевский - Новейшая история России в политико-социологическом измерении

В России до 1917 года и в советское время примерно до середины двадцатых годов политическая социология также получила определенное развитие. Но в дальнейшем в СССР картина была совершенно иной. Система, которую сегодня принято обозначать как тоталитарную, была в значительной степени несовместима с политикой как областью взаимодействия социальных групп и организаций в области функционирования и структуры государственной власти. Подавляющее большинство населения оказывалось фактически выведенным за рамки политического процесса. Если политическое взаимодействие и имело место, то протекало оно в скрытых формах, и никто из его участников не был заинтересован в «девуализации» этих форм, в серьезном научном исследовании реальных структур и механизмов власти, действительных каналов и способов давления на нее.

Сегодня в политику вовлекаются значительные массы населения, формируя тем самым широкий спрос на социологические и политологические знания. С другой стороны, более открытыми и доступными для научного анализа становятся механизмы подготовки и принятия политических решений. В этих изменившихся условиях исследования в области политической социологии оказываются столь же необходимыми, сколь и возможными.

Заметим, что в современных условиях, когда уже подготовлен ряд специальных работ, в том числе и учебного профиля, в области истории, философии, социологии, правоведения, политологии, продуктивно появление работ, выполненных «на стыке» общественных дисциплин, в которых предпринята попытка междисциплинарного синтеза гуманитарного знания.

Дело в том, что во всех обществоведческих курсах, в рамках определенного предмета изучается человек, точнее – человеческая деятельность в социально-преобразующих формах.

Человековедение – широкое интеллектуальное поле гуманитарных (и естественных) исследований. Игроки на этом поле могут быть одеты в форму различных специальностей и кафедр. Но объект познания у них общий. Так, философы осмысливают историческое бытие, размечают карту историко-концептуального познания, пытаются сформулировать социальные законы, ответить на вопросы о смысле развития цивилизаций, выработать систему ценностных оценок.

Все это невозможно без понимания природы самого человека как биосоциального феномена. Сегодня ясно, что социальная организация обусловлена этой природой. Известный российский философ Д. И. Дубровский справедливо утверждает, что под «природой человека» обычно имеют в виду комплекс устойчивых свойств социального индивида, инвариантных по отношению к различным историческим эпохам, этносам, общественным и государственным устройствам, что указывает на их детерминированность биологической организацией (т. е. генетическими факторами). Тогда понятен контекст, в котором «природа человека» соотносится с социальной организацией и социальным развитием. Крах многих политических конструкций, базировавшихся на социальных утопиях, обусловлен прежде всего их несоответствием человеческой природе.

Для адекватного «прочтения» социополитической партитуры исторического процесса необходимо выявление мотивов поступков людей, поведения разных социальных групп, особенно в моменты исторических разломов, смены эпох, смут, революций. Общественная психика в такие «минуты роковые» бывает перегрета, социальные беды при их умелом использовании политическими лидерами, манипулировании инстинктами толпы, в которую часто превращается социум, расставляют свои приоритеты. Поэтому здесь правомерно обращение к наработкам психологической науки. Ученые не должны полностью отдавать на откуп поэтам и писателям анализ и учет в социокультурных изысканиях таких экзистенциальных характеристик человеческого бытия, как страх, зависть, страсть, агрессивность и др. Часто – это не менее действенные мотивы человеческих поступков, чем, скажем, социально-экономические факторы.