Array Коллектив авторов - Политическая наука №2 / 2014. Трансформации европейского политического пространства

De Vries C., Marks G. The struggle over dimensionality: A note on theory and empirics // European Union politics. – L., 2012. – Vol. 13, N 2. – P. 185–193.

Ferguson Y., Mansbach R. Polities: authorities, identities, and change. – Columbia, S.C.: Univ. of South Carolina press, 1998. – 565 p.

Geddes M. State-space and non-state space in the crisis of neoliberalism: comparative perspectives: Paper for panel on Political Studies Association Conference, Cardiff, March 2013. – Cardiff, 2013. – 12 p. – Mode of access: http://www.psa.ac.uk/sites/default/files/860_414.pdf (Дата посещения: 03.01.2014.)

Hooghe L., Marks G. Does efficiency shape the territorial structure of government? // Annual Review of Political Science. – Palo Alto, Ca, 2009. – N 12. – P. 225–241.

Jensen O.B., Richardson T. Making European space: mobility, power and territorial Identity. – L.: Routledge, 2004. – 312 p.

Jones A., Clark J. The spatialities of Europeanization: power, governance and territory in Europe. – Abingdon: Routledge, 2010. – 182 p.

Marsh D., Smith M. Understanding policy networks: towards a dialectical approach // Political studies. – L., 2000. – Vol. 48, N 1. – P. 4–21.

Marsh D, Smith M. There is more than one way to do political science: on different ways to study policy networks // Political studies. – L., 2001 – Vol. 49, N 3. – P. 528–541.

Rosenau J. Turbulence in world politics : A theory of change and continuity. – Princeton: Princeton univ. press, 1990. – 480 p.

Ruggie J.G. Constructing the world polity: Essays on International institutionalization. – L.: Routledge, 1998.

Rumford C. Rethinking European spaces: Territory, borders, governance // Comparative European Politics. – L., 2006. – Vol. 4, N 2. – P. 127–140.

The History of the European Union: Origins of a trans- and supranational polity 1950–72 / Ed.: Kaiser W., Leucht B., Rasmussen M. – Abingdon: Routledge, 2009. – 240 p.

Transnational European Union: towards a common political space / Ed.: Kaiser W, Starie P. – Abingdon: Routledge, 2005. – 240 p.

Согласно феноменологизму, осознание человеком реальности определяет саму эту реальность. С такой точки зрения общественное пространство (social space) можно толковать как мыслимую реальность, которая выстраивается людьми в соответствии с последовательной системой представлений. Именно в ней поддерживается и воспроизводится социальная практика. Иначе говоря, общественное пространство есть виртуальное бытие, которое само себя обнаруживает в людских представлениях, а вовсе не метафора или абстракция, которые в позитивистском ключе опосредованно обеспечивали бы объективацию (передачу в форме, доступной восприятию стороннего наблюдателя, опредмечивание) «субъективного нечто».

Политическое пространство (political space) есть разновидность пространства общественного. Политическое пространство можно определить как совокупность политических правил и установлений (институтов), которым некое сообщество, объединенное общей культурой (нормами, ценностями, идентичностями), подчиняет свою жизнь. Данное сообщество является коллективным субъектом собственного политического пространства. Цели протекающей в нем деятельности не узкорациональны, но отражают присущие именно ему смыслы, значения и понимания.

В политическом пространстве Европейского союза субъектом, по сути, выступает «политический класс» интегрированной Европы. Население же длительное время придерживалось «разрешительного консенсуса» [подробнее о разрешительном консенсусе см.: Best, 2005, p. 5] в отношении региональной интеграции, который впервые дал сбой в 1992–1993 гг. в период принятия Маастрихтского договора, а затем разрушился, что теперь стало серьезнейшим фактором, бросающим вызов ее дальнейшему развитию. В ЕС оказались налажены множественные транснациональные каналы политических связей, соответствующие вызовам глобализации, но дальнейшее умножение сфер взаимодействия либерально ориентированных европейских элит без активного привлечения сил и поддержки гражданского общества чревато усугублением демократического дефицита. Недаром европейский омбудсмен Эмили О'Рейли заявила, выступая на заключительном конференции «Европейского года граждан – 2013» в Вильнюсе (Литва) в декабре 2013 г., что основная цель гражданства ЕС, состоящая в том, чтобы люди чувствовали более сильную привязанность к Евросоюзу, пока не достигнута. Она призвала политиков и представителей гражданского общества обращать внимание не только на экономические проблемы, но также на кризис идентичности и легитимности [O'Reilly, 2013].

Безусловно, предложенная выше трактовка политического пространства не является единственно возможной. В качестве альтернативного примера сошлемся на статью трех европейских авторов, которые определяют политическое пространство (policy space) как «институциональное поле с акторами, правилами и практиками, ассоциируемыми с усилиями власти по разрешению определенной категории вопросов и проблем» [Boin, Ekengren, Rhinard, 2006, p. 407]. Они используют данный концепт в качестве аналитического инструмента, чтобы исследовать политику ЕС по защите европейских граждан (т.е. относящуюся к выстраиванию в его пределах пространства безопасности).