Фрейя Роуз - Что бы сказали знаменитые феминистки? Как Вирджиния Вулф, Симона де Бовуар и Роза Люксембург решали бы проблемы современных женщин

В Средние века мы услышим лишь смелые голоса одиночек, таких как немецкая аббатиса Хильдегарда Бингенская (1098–1179) и французская писательница Кристина Пизанская (1364 – ок. 1430), к которым стоит добавить литератора Франсуа Пуллена де Ла Барра (1647–1723), – только они осмеливались не соглашаться с «естественным» положением, в котором оказались женщины: помощниц, дающих возможность мужчине жить прекрасной жизнью. К XVIII веку созрела идея «прав человека», и Олимпия де Гуж(1748–1793) во Франции и Мэри Уолстонкрафт(1759–1797) в Англии стали писать о разнице в жизни двух полов. Они заметили: когда мужчины говорят о «правах человека», то на самом деле имеют в виду «права белых мужчин». Так зародился и начал развиваться феминизм как политическое движение.

«Пассивность, которая является основной чертой "женственной" женщины, развивается в ней с первых лет жизни… В действительности это тот жизненный путь, который навязывают ей воспитатели и общество».

К концу XIX века феминистки новой волны – Соджорнер Трут(1797–1883), Элизабет Кэди Стэнтон(1815–1902) и Гарриет Табмен (1822–1913) в США, Кисида Тосико(1863–1901) в Японии, Франсишка Динис(1859–1897) в Бразилии и Эммелин Панкхёрст(1858–1928) в Великобритании – начали разрушать общепринятые представления о «женщинах». Соджорнер Трут особенно резко выступала против идеи, будто «женщины» – это белые привилегированные существа, которым надо «помогать садиться в экипаж». В своей знаменитой речи 1851 года она заявила: «Я родила тринадцать детей и видела, как большинство из них продали в рабство… и разве я не женщина? » Феминистки первой волны требовали признания женщин самостоятельными гражданами, обладающими всей полнотой экономических и политических прав, но лишь феминистки второй волны заняли радикальные позиции по отношению к окружавшему их миру, объединив усилия женщин ХХ века.

Феминистки второй волны опровергали утверждение, будто женская «слабость» обусловлена биологией и психологией. Они поняли и еще одну вещь: все эти утверждения были порождены языком и представлениями, будто мужчина – это Субъект, а женщина – «Другой». И дело не только в том, что власть мужчин была закреплена множеством институтов: мужчины создали такой язык, где, как выражается австралийская феминистка Дейл Спендер (р. 1943), «норма» значит «мужской род».

Казалось бы, это просто безобидный инструмент для классификации объектов и явлений, но Спендер называет такое правило «одним из самых всепроникающих и пагубных». Считается, что «нормальное человеческое существо» – мужского пола, а «тех, кто ему не соответствует, сразу записывают в отклонения от нормы». По мнению Спендер, такой язык делит человечество не на две равные части, а на «мужчин-плюс» и «мужчин-минус». Женщины отличаются от мужчин, и поэтому даже язык, которым они пользуются, загоняет их в ловушку. Феминистки второй волны поняли, что женщины никогда не добьются равенства и признания, если не обеспечат себе положение, не зависящее от мужского взгляда на мир. Они решили выяснить, о чем женщины действительно думают и как они живут, – вместо бесконечного спора с мужчинами. В 1960-е годы в США и Англии возникло множество групп «роста самосознания». Их участники встречались, чтобы обсудить свои личные переживания, но начинали вырисовываться и некие коллективные механизмы. Как настаивали американские феминистки Кэрол Ханиш (р. 1942) и Кейт Миллетт(1934–2017), «личное – это политическое». Современный феминизм объединяет социальную активность и теорию, которые взаимно обогащают друг друга.

«Власть была и остается в руках у мужчин, поэтому они смогли создать миф о мужском превосходстве и вынудить всех его принять».

Если Уолстонкрафт в XVIII веке выдвигала требование политических прав, то феминистки второй волны пытались переосмыслить все социальные, культурные и политические институты, воспринимая их как инструменты для подавления женщин. Суть проблемы – в культурной обусловленности: развитие агрессивных импульсов у мужчин поощряется, а женщин учат подавлять их и обращать внутрь. Мужчины утверждают (и совершенно напрасно), что их агрессивность связана с гениталиями, а не с социализацией: взять хоть выражения вроде «у него стальные яйца». В результате обществом рулят мужчины, которые меряются храбростью и победами – и, следовательно, делят власть.