Юрий Игрицкий - Россия и современный мир № 2 / 2010

Даже на этом фоне можно заметить, что перспективы российской модернизации не выглядят радужными. Во-первых, сегодня ситуация, сложившаяся в стране, не воспринимается как тупиковая или катастрофическая. Напротив, верно скорее обратное утверждение: значительная часть населения сейчас более обеспечена, более свободна в своей частной жизни и более удовлетворена положением вещей, чем когда-либо прежде в отечественной истории. Во-вторых, власти, демонтирующие те демократические элементы, которые сложились в 1990-е годы, делают все от них зависящее, чтобы провести «естественную» линию преемственности от советского периода к нынешнему; временем, по отношению к которому воспитывается отторжение, выступает мимолетный период 1992–1999 гг., который вряд ли может считаться достойно оттеняющим нынешние успехи. В-третьих, развитие страны в минимальной степени зависит от мобилизации усилий граждан, а в максимальной – от мировой цены на нефть и газ; последнее обстоятельство приводит к самоуспокоению, которое нигде не являлось характерной чертой модернизации. И, наконец, в-четвертых, российская политическая и экономическая элиты практически слились в единое целое и ставят своей задачей максимальное самообогащение любыми возможными способами; как следствие, значительная часть накопленных состояний является не вполне легализованной и потому выводится за рубеж. По состоянию на начало 2010 г. Россия – единственное из постсоветских государств, инвестиции которого за рубеж практически равны накопленным иностранным инвестициям внутри страны, а с учетом неофициально выведенных денег превышают последние как минимум вдвое; для сравнения: даже сейчас инвестиции КНР за рубежом меньше накопленных в китайской экономике иностранных инвестиций в 16 раз. Около 56 % российского ВВП создается в компаниях, которыми владеют собственники, зарегистрированные в оффшорных юрисдикциях; этот показатель соизмерим с данными по самым неблагополучным странам Африки.

Таким образом, призывы к модернизации сегодня звучат в крайне неблагоприятной обстановке: повода ощущать потребность в модернизации у значительной части граждан попросту нет; политические цели элиты понуждают ее героизировать советское прошлое вместо того чтобы десакрализировать его; экономические интересы той же элиты требуют относиться к стране как к территории, природные богатства которой можно эксплуатировать, совершенно не заботясь о благополучии и выживании ее народов.

Прошло два года, с тех пор как президент Д. Медведев выступил с первыми заявлениями о необходимости модернизации – и сейчас становится вполне заметно, что ничего серьезного в стране не меняется. Цели модернизации и ее основные направления не определены. Ниши, которые Россия могла бы занять на мировых рынках, не обозначены (наивно предполагать, что страна способна начать активно развиваться, восстановив ядерную и космическую отрасли, на которые в мировом масштабе приходятся десятые доли процента глобального валового продукта и которые, по сути, представляют собой нерыночный сектор, жестко регулируемый национальными правительствами). Упор на технологический прорыв выглядит совершенно неубедительно, так как пока ни одна страна не пришла к стандартам постиндустриального общества, не освоив предварительно массовую конкурентоспособную промышленность, которая одна только и может быть «заказчиком» и потребителем новых передовых технологий. Развитие же индустриальной базы не входит в приоритеты отечественных политиков именно потому, что воспринятая ими идеология государственного патернализма предполагает, что народ должен «получать» те или иные блага от перераспределяющего их государства, а не создавать или зарабатывать их собственными усилиями.

В свое время великий реформатор, руководитель Сингапура Ли Куань Ю подчеркивал, что программа авторитарной модернизации весьма заманчива, но всегда уязвима, потому что такая модернизация требует амбициозного и ответственного лидерства. Основная проблема современной России как раз и состоит в отсутствии такого лидерства. Задачи, которые ставятся перед страной сегодня – это задачи максимальной имитации перемен в условиях сохранения пресловутой стабильности, с которой реальная модернизация была, есть и останется несовместимой. Пока сама постановка вопроса не будет изменена, пока не будет трезво оценено состояние дел в отечественной экономике, пока не будет выработана программа чисто экономических реформ и постепенной реализации политических и социальных перемен, пока та часть элиты, интересы которой нераздельно связаны с сырьевой ориентацией российской экономики, не будет отодвинута от рычагов политической власти – пока все это не произойдет, никаких перемен ждать не приходится. Между тем события 2008–2010 гг. показывают, что эта элита воспринимает государство как самый эффективный инструмент поддержания собственного финансового благополучия, а это значит, что за власть она будет держаться до последнего, и в 2012 г., скорее всего, нынешний премьер В. Путин триумфально вернется в Кремль, чтобы президентствовать в безмолвствующей стране долгие 12 лет.