Альманах - Альманах «Российский колокол». «Новые писатели России». Литературная премия М. Ю. Лермонтова. Выпуск №5

Построили похожих, как цыплят,
И общий «батька» в званье старшины,
Всех оглядев с макушечки до пят,
Потребовал послушной тишины.
Потом носок тянули на плацу
И привыкали к песне строевой.
Об этом я писал в письме отцу,
А девушке – о службе боевой.
Был непривычен новый автомат
И норовил всё выпрыгнуть из рук.
– Не дрейфь! – шутил улыбчивый комбат.
– Ты соберись! – учил мой новый друг.
А как сдавали полковой зачёт!
Всё как в бою! Забудь про полигоны!
Мне перед строем – воинский почёт! —
Вручил комбат сержантские погоны.
…Три года – три главы из книги.
А голуби над домом всё кружили.
И я клянусь вам именем Отчизны,
Что это все мы вместе отслужили.

Если дружба крепка,
То и служба легка —
Всё проверено в жизни не раз.
Чтобы Родина цвела
И счастливой жизнь была,
Выполняй командира приказ.
Вот идём мы в поход,
Называет народ
Нас защитой своею и славой.
Для Отчизны своей
Сил своих не жалей,
Будь ей преданным, смелым и бравым.
Если враг нападёт,
То у нас он найдёт
Начеку боевые ракеты.
Мы присяге верны
И на страже страны
Охраняем мы мир на Планете.

Сковородкой раскаленной
Лёг внизу аэродром.
Широко и отдалённо
Прокатился длинный гром.
Гром поехал вместе с нами.
Он рождается внутри
Туго сжатыми огнями
Ярой рвущейся зари.
Вот качнулся под крылами
Точный города макет.
Над снегами-облаками
Обнаженный солнца свет.
Муравьями – человеки,
Стрелы тонкие дорог,
Ленты вьющиеся – реки,
Да грибочком – сена стог.
Словно школьные тетрадки
Разлинованы поля,
И страна пред нами краткой
Новизною букваря.

Мы ехали, летели, мы смотрели
Свою страну, и ветер нас не гнул.
Нас принимали – флаг над нами реял,
Как будто вместе с нами присягнул.
Мы чистили, дежурили, мостили,
И шар земной качался за спиной,
Когда мы задыхались, мокли, стыли,
Спасая мир учебною войной.
Да, годы службы многое открыли,
Они навек останутся со мной.
Я думал, что погоны – это крылья,
А это ноша тяжести земной.

Он в жизни не успел…
Всё было так внезапно:
и взрывы чёрных бомб
средь утренней росы,
и в мирной тишине
вдруг полыхнувший запад,
и сборы на врага,
как прежде на Руси.
Он в жизни не успел
закончить той атаки.
Он в жизни не убил
ни одного врага.
Он песню не допел
о чести и отваге,
не дописал письма…
Он сердцем не солгал.
И выполнил свой долг.
Он принял бой достойно.
Великие слова
он нёс в своей груди:
«Пускай наносит вред врагу
не каждый воин,
но каждый в бой иди!»
В некошеных хлебах,
остриженный нулевкой,
сухие стебли сжав
и горсть родной земли,
лежал он, недвижим,
откинувшись неловко,
не слыша, как над ним
курлычут журавли.

Отплюнута, дымилась гильза —
Последняя. И нет гранат.
И нет патрона, чтобы жизнью
Распорядился сам солдат.
Но подняла святая злоба,
И он пошёл навстречу так,
Как будто собственному гробу…
С паучьей свастикою танк
Полз, грохоча железом-сталью.
Полз и смертельно жалил в грудь,
Рычал, и содрогаться стали
Деревья-смертники вокруг.
Но шёл солдат, и грудь дымилась,
Как у весенних тёплых пашен,
Ему земля давала силы.
Он шёл. И взгляд его был страшен.
Схлестнулись взгляды – щелки глаз,
Стальные вздрогнули и сжались.
Взревел мотор и сбросил газ,
И даже траки задрожали.
Стоял солдат бескровно-серый,
Но ярость, мужество в глазах!
И тяги дрогнули, как нервы.
И танк попятился назад.
Танк пятился. Он в диком страхе
Рванул, гремя железом лат.
И лишь тогда, качнувшись, с маху
Упал
Лицом вперёд
Солдат.

Возможно даже, не был ты героем
И вида не геройского ты был…
Рвались снаряды, пули мчались роем…
Ты выстоял, а значит – победил!
…Ты расскажи, а я глаза прикрою
И растворюсь во времени твоём,
Пройдусь с тобой тропинкою, рекою
И… поползу под жутким артогнём.
И вот уже не модная рубашка,
А гарью провонявший маскхалат,
И словно бы на школьной промокашке…
И словно маки на снегу горят…
И жутко потемнеет, станет страшно:
Так неестественна погибель в жизни т о й,
Где упаду в последней рукопашной
На самой-самой т о й передовой.
Ты подползёшь, и я глаза прикрою
И растворюсь во времени твоём…
Мои бинты сожгут или зароют,
И много-много лет ещё пройдёт.
И вот на мне моднячая рубашка,
И должность в жизни – просто рядовой.
А ты упал в последней рукопашной
На самой-самой т о й передовой.