Альманах - Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Иллюзориум»

Заполнен, ну просто беда,
Нет места поставить багаж.
Куда же вы все, господа?
Уж ехали б в Крым – он же наш.

Зачем вам балтийский туман
И эта промозглая стынь?
Духовность? Обычный обман:
У вас здесь «унынье» – там «сплин».

И лица без солнца бледней,
А принято думать, что «стиль».
Бегите отсюда быстрей,
Пока на душе еще штиль.

Пока не попали в капкан
Чугунных оград и мостов,
Не выпили полный стакан
Несбыточных питерских снов.

А мне уже поздно – больна!
И каждый приезд рецидив,
Бреду по Английской одна —
Как все же ты хмур и красив…

Какая разная бывает тишина…
Пустая, с сигаретой у окна;
Тревожная – перед атакой для бойца;
Щемящая – во взгляде у отца.
Стыдливая, как девочка-инфант;
Надменная, как горделивый франт;
Зовущая – в тумане над рекой,
И с удочкой дарящая покой.
Задумчивая, если вспомнил стих;
И покаянная пред ликами святых.
Но равнодушная в молчании толпы,
Тут не помогут ни стенанья, ни мольбы —
Глухая, как стена, как монолит;
И безнадежная в тени могильных плит.
Бывает робкая – не знаешь, что сказать,
И очень горькая, как стонущая мать
Над чадом не родившимся своим…
Ты не молчи – давай поговорим.

О грустный Клоун, брошенный небрежно
В промокший снег, туда, где всякий хлам,
Заклеен неумело и поспешно,
В атласном платье, порванном по швам.

Откуда ты? Растрепан и испачкан,
Гримаса боли на истерзанных губах…
Ты, видимо, себе совсем иначе
Жизнь представлял, витая в облаках.

Ты ждал любви, людского восхищенья
Фарфоровым лицом и белизной,
А дети в первый день без позволенья
Устроили стрельбу и шумный бой.

Ты был плохой солдат – ведь мягкотелый,
И сшит вручную – штучный экземпляр.
Но им то все равно – снаряды, стрелы…
Для них забава, для тебя, увы, кошмар.

И вот наскучил – выброшен, отвержен.
Зачем купили? Просто баловство.
Ты им совсем не нужен – слишком нежен.
Пойдем со мной, сегодня Рождество!

А между тем почти что лето:
Земля умыта, обогрета,
Лист развернулся не таясь,
После зимы убрали грязь.
По парам птицы и зверушки,
Меха и шубы на просушке.
Все впереди – теплынь, жара…
Миг предвкушения: пора
Уже подставить солнцу кожу.
Вот улыбается прохожий —
Он тоже ждет, еще чуть-чуть,
И сбудется, и в добрый путь,
И всколыхнется ниоткуда
Тепло и ощущенье чуда.
Ах, Лето! Пенье соловья…
Готовы? Ждете? Жду и я…

Давай прощаться. Может, слов не нужно?
Их, как обычно, ветер унесет
И разбросает листьями по лужам,
Волной балтийской бросит на песок.
И криком одинокой белой чайки
Закончится ноябрь… Не провожай!
Неразведенными до времени мостами
Храни себя, а обо мне – мечтай…
Так, иногда, по вечерам или под утро,
А впрочем, лучше выспись, не грусти.
Я знаю, тебе тоже будет трудно
Ждать января с его гирляндами – прости…
Прости, что, одиночество нарушив,
Разрушить не решилась, не смогла.
Но знай, что эта осень стала лучшей.
Одной из лучших… Обними меня! Пора.

Быть инкубатором счастья сложно.
Эта ответственность каждый день
Делает жизнь бесподобной…
Все же отметкой на нежной коже
Пылкой любви остается след.

Быть безучастной к родному сердцу —
Больно. И где бы набраться сил?
Горечь разлуки бесплодна.
Месяц, который мешает согреться,
Март, поначалу приветлив, мил,