Array Альманах - Альманах «СовременникЪ» №5(25) 2021 г. (в честь 130-летия со дня рождения Михаила Булгакова)

– Так это ты помог мне в тот раз до дому добраться? – спросил Петр.

– Точно так-с, я и помог-с, хоть вы этого и не помните, – с готовностью ответил гость.

«Странно, – подумал Петр, – черт, а не все знает».

На самом деле он помнил тот корпоратив в честь дня создания фирмы, но только помнил его начало: первые минут тридцать-сорок. Он тогда решил выпить не две, а всего одну рюмку: налить сразу ее полную и потихоньку отпивать из нее с каждым тостом. Выпив сгоряча ее до дна после первого же тоста, который произнес глава фирмы, Петр был вынужден налить вторую. Через три-четыре тоста пришлось налить третью рюмку, и далее границы дозволенного стали быстро расплываться и исчезли совсем. Впрочем, что было дальше, Петр действительно не помнил.

Гость опять пододвинул к Пете стакан, и тот, покорно выпив и даже не обратив внимания, выпил ли гость, приготовился слушать дальше.

– Во второй раз вы оказались в канаве, когда вас водитель вытолкнул из такси. Вы опять же ехали домой, но теперь уже после того, как посидели с друзьями в пивном баре. Вы тогда решили, что раз уж вам хочется каждый день принять, то пусть это будет одна, ну, максимум две бутылочки пива… На этот раз вы поехали в такси, чтобы теперь-то уж наверняка добраться до дома. В такси же вы начали отчаянно икать, и таксист испугался, что вы испоганите-с салон… И опять же, извольте заметить: вы очнулись на рассвете. В этом у вас удивительное постоянство-с, Петр Сергеевич. Так мы снова встретились на рассвете, и опять же было ясное небо и видны были звезды. И далась вам эта Большая Медведица? – закончил рассказывать гость.

– Да-а-а! Провалы в памяти-с, провалы! – добавил гость.

И этот случай Петр помнил, и помнил опять же только начало. Они заказали по две кружки пива. Оно оказалось теплым. Возмутились. Принесли еще по две, оставив как подарок от бара теплое на столе… А затем была водка.

Петр уже не подставлял свой стакан, а сам регулярно наливал себе вина – бутылка удивительным образом не заканчивалась.

– У вас странная речь, – снова переходя на «вы», сказал молодой человек.

– Извольте, любезнейший, объясню, – с готовностью подобрался гость. – На классике воспитаны-с, на классике: Гоголь, Достоевский… В отличие от вашего поколения терпеть не могу всякой мистики: ведьм, вампиров, зомби и прочего – тьфу, гадость какая!

– А сегодня-то что?

– А сегодня, в общем-то, тоже ничего оригинального не было, – продолжил гость. – Накануне вы решили, раз уж с пива тянет на водку, перейти на сухое красное вино. С него, мол, и на водку не тянет, и врачи говорят, что красное полезно пить каждый день. Ну, так после очередной бутылки сухого вина вы и оказались опять в той же самой канаве. На этот раз вы решили дойти до дома пешком, но… сил не хватило… И заметьте-с, мой друг, я ведь за вами не ходил, под локоть вас не толкал, из-за левого плеча не нашептывал, а просто сидел и ждал на этом самом месте, у этой самой канавы, – сказал гость, с усилием изобразив на лице непогрешимую честность.

– Откуда же ты знал, черт тебя дери, что будет именно так? – спросил Петр.

– Все просто, уважаемый, все просто, – охотно ответил гость. – Ты думаешь, что идешь своим и только своим путем? Нет! Дорожка к канаве задолго до тебя протоптана!

– А я брошу! – твердо сказал Петр.

– Нет, Петюня, от алкоголизма в одиночку не убежишь. А в большом городе что? Никому ты не нужен. – Гость самодовольно и с горящими глазами наливал себе очередной стакан.

Пете почему-то вспомнился недавний телефонный разговор. Он тогда неожиданно для себя набрал домашний номер. Раздались длинные гудки. Что он хотел сказать, он и сам не знал. В трубке послышался до боли родной голос:

– Алло, алло! Ничего не слышу, алло, – произносил отец. – Алло, алло!.. – повторял он опять и опять.

И тут Петю прорвало:

– Пап, это я, Петр.

– Петя, Петя, это ты? Ты же по воскресеньям всегда звонишь, а сегодня еще четверг. Случилось что? Вон у матери сердце ноет со вчерашнего дня. Мать, слышь, Петя звонит. Как там у тебя, Петя? – скороговоркой выговорил отец.

– Пап, плохо мне здесь, устал я страшно, – проговорил Петр, и глаза защипало от слез.

– Ну и плюнь ты на эти огни большого города, возвращайся. Работа и у нас в городе найдется. Возвращайся, а? Вот и мать рядом стоит, тоже говорит: «Возвращайся». К деду в деревню съездишь, проведаешь старого, да и отдохнешь, выспишься на сеновале.

И такое родное, близкое растеклось по душе Петра, что потянуло его домой, туда, где его всегда ждут самые любимые люди.