Литературно-художественный журнал - Журнал «Юность» №05/2021

Костя представил себе нечто невероятно глубокое и мудрое, как священные тексты, и даже засмеялся от удовольствия.

– Именно! Как священные тексты исчезнувшей цивилизации! Что-то вроде Павича.

Он радостно потер ручки и взбрыкнул под столом ногами.

– Однако внимательный и интеллектуальный читатель найдет там невероятно смешные конструкции. Хорошие критики, а их будет немного, хороших критиков всегда немного, назовут это «отстраненным юмором Демиурга».

Эта фраза так ему понравилась, что он решил ее записать, но тут за стеной с такой силой ударили по клавишам, что от обоев отклеился угол плаката игры «Мах Pain 3» и повис зачахшим лопухом.

– Свиненок! – крикнул, подскочив от неожиданности, Костя. – Руки бы тебе оторвать!

Ответом ему была новая серия ударов, от которой отклеились еще два угла, и плакат стал похожим на подвешенного за ногу человека. Костя с минуту смотрел на стену немигающими глазами, потом заткнул уши и вернулся к рассказу.

Определенно, все складывалось как-то неправильно. Костя был уверен, что стоит ему взяться за перо, как строки сами потекут на бумагу, только успевай записывать. Пока же «потный вал вдохновения» отчего-то избегал его, словно зачумленного.

– Ну, правильно, у Быкова с Прилепиным всякие свинята над ухом фашистские марши не разучивают, – пробурчал он.

Ему представился пентхаус на последнем этаже элитной московской башни, стоящий у высокого полукруглого окна Быков, взирающий в полной тишине на широкий, как Волга, проспект. По проспекту несутся разноцветные иномарки, чиновники с мигалками вылетают на встречки и вдребезги разбивают машины простых смертных, кавказцы устраивают перестрелки, ОМОН набивает автозаки протестным электоратом… Писатель хмурит лоб, в его пентхаусе все та же мягкая обволакивающая тишина.

– Конечно, еще бы ему не писать! – фыркнул он. – Умеют некоторые устроиться в этой жизни.

Прямо под Костиным окном остановилась машина с гулко ухающими басами. Косте показалось, что кто-то с размаху принялся колотить его по лбу надутым резиновым шаром.

– Невозможно работать, быдло кругом!

Он походил по комнате, раздраженно потер изрисованную макушку.

– Рассказ, рассказ, черт бы его побрал…

Костя вспомнил, как в институте качал из интернета курсовые работы.

– Хорошо бы и рассказы также с нета качать, – размечтался он. – Чуть подправил, чтобы не очень похоже было – и, пожалуйста, премия Юрия Казакова в кармане. Нда… Шутки шутками, а работа стоит.

Он вспомнил, что Хемингуэй писал свои рассказы, сидя в парижском кафе и попивая коньяк. Бутылки коньяка хватало на один рассказ. Опыт – великая вещь. Опыт великих – вещь великая вдвойне. Бутылка коньяка у Кости была. Он прятал ее за диваном, мама не любила пьянства.

На этикетке могучий орел широко раскинул крылья и раскрыл рот, словно обещая одним махом перенести Костю в страну неиссякаемого вдохновения и огромных, как Эльбрус, премий.

Костя налил рюмку, выпил, поморщился и закусил шоколадкой.

– Интересно, Хемингуэй морщился от коньяка?

Вряд ли. У него все-таки французский был, а не дагестанский за триста рублей.

Он снова оглядел чистый лист. Посередине белого поля темнела капля продукта кавказского происхождения.

– Это… Хороший знак. Все великие русские писатели были связаны с Кавказом. Пушкин, Лермонтов, Толстой… Даже Прилепин там вроде побывал. Определенно хороший знак.

Подобные мысли добавили ему бодрости, и он выпил еще рюмку. Оказалось, коньяк действительно оживляет воображение. Костя в пять минут сочинил в голове речь на случай вручения премии и даже придумал несколько изумительно остроумных ответов на каверзные вопросы недоброжелательных журналистов. И речь, и ответы стояли перед его мысленным взором реальные, будто отлитые в граните. Поздравив себя со столь масштабной творческой удачей, он выпил еще, потом еще…

На краешке погрузившегося в эйфорию Костиного сознания мелькнула мысль о ненаписанном рассказе, но она показалась столь мелкой и ничтожной, что он не удостоил ее вниманием. В голове его проносились потрясающие образы и невероятные сюжеты. Костя упивался их созерцанием и коньяком…

Он проснулся на бледном рассвете. Голова болела невыносимо. Во рту было скверно, как в старом бомжатнике. Немного подташнивало и очень хотелось сползти под стол. Перед Костей лежал заляпанный шоколадными отпечатками пальцев и залитый коньяком лист бумаги. К углу его прилипла дохлая моль. Посередине, неровными буквами, похожими на хоровод тараканов-инвалидов, было написано «ГДЕ МОЙ УСПЕХ???????!!!!!!!».