Литературно-художественный журнал - Журнал «Юность» №05/2020

«– А тот огонек горит?

Мама взяла Гулю на руки, поднесла к окну.

Напротив, над стенами Кремля, реял флаг. Он был освещен снизу и трепетал как пламя. Этот флаг маленькая Гуля и называла “огоньком”.

– Видишь, горит огонек, – сказала мама. – Он всегда будет гореть, Гулюшка. Никогда не погаснет».

Никогда!

Я, Митяев Анатолий Васильевич, родился 12 мая 1924 года в селе Ястребки Сапожковского района Рязанской области. Родители: отец Митяев Василий Харитонович, крестьянин-красноармеец, вернувшийся с Гражданской войны, мать Мария Федоровна, учительствовала в местной школе.

Читаю с пяти лет, с той поры помню рассказ О. Генри «Вождь краснокожих», подростком читал всего Джека Лондона. С детства хотел стать лесником. Окончив 9-й класс в подмосковном поселке Клязьма, послал документы в лесной техникум Петрозаводска. Началась война. Летом 1942 года записался добровольцем, на третий день пребывания в армии был в бою. Служил орудийным номером в 513-м отдельном гвардейском минометном дивизионе.

Первые публикации – стихи, заметки об армейской жизни – в 1946 году в газете Дальневосточного военного округа «Тревога». О 1950 года работал ответственным секретарем «Пионерской правды», с 1960-го – главным редактором «Мурзилки», позже – главным редактором студии «Союзмультфильм», журнала «Новая Игрушечка».

Член Союза писателей СССР с 1970 года.

По моим сценариям сделано 11 мультфильмов.

Основные книги: «Тысяча четыреста восемнадцать дней», «Шестой-неполный», «Подвиг солдата», «Книга будущих командиров», «Книга будущих адмиралов», «Ветры Куликова поля», «Громы Бородина», «Рассказы о русском флоте», «Ржаной хлебушко – калачу дедушка». Первыми книгами были сборники сказок.

Вот так лаконично составлял свои жизнеописания Анатолий Васильевич Митяев – и по требованию кадровиков, и для широких публикаций. Хотя в период его самой большой популярности – 70-80-е годы прошлого века – читательскую аудиторию больше занимали мысли, впечатления и мнения автора, и не в первую очередь интересные подробности его биографии.

Всем лично знавшим Митяева были хорошо известны его скромность и душевная деликатность. На профессиональном уровне эти качества вылились в незаурядную писательскую честность. Он не представлял возможным предлагать чьему-либо вниманию свою личность, тем более навязывать себя, ни в жизни, ни для чтения. Даже в тех единичных случаях, когда персонаж говорит от лица автора, Митяев, указывая его место, прекрасно держит дистанцию. Нонечно, исторические повествования и публицистика очень одушевлены его личным отношением к происходящему. Но и здесь все – на службу делу, на пользу читателю. Отдельные, строго подобранные вкрапления фактов личной жизни – как вынужденная жертва на алтарь истины: «вот послушайте, я сам видел это, может быть, кое-что вам пригодится для осмысления». Тем не менее такие вот отрывки-воспоминания, а порой и целые сюжеты, встречаются на страницах его книг. Добавим сюда записи и наброски в черновиках и письмах. Да немногочисленные стихотворные миниатюры, которые Анатолий Васильевич тщательно шлифовал на протяжении почти полувека и которые так и остались в рукописи. Все это плюс несколько воспоминаний друзей и коллег, коих мне удалось застать на этом свете, – вот что составило основу его жизнеописания.

Впервые он поверил в искренний интерес публики к конкретным подробностям своей долгой жизни – а следовательно, и общей картины окружавшего его бытия, – во время запоздалой поездки на малую родину, когда уже был преодолен им восьмидесятилетний рубеж. Когда завершена была работа над основными книгами, когда пережил последнюю на земле потерю – распад любимой страны, когда на финишном жизненном круге осилил текст Библии – а на дворе уж стоял XXI век. В вопросах милой его сердцу детской аудитории, в пожеланиях молодых педагогов он проницательно ощутил новые времена и надвигающийся провал не только в знании, но и в понимании обстоятельств и событий прожитых им лет. Вот тогда-то Анатолий Васильевич отложил затянувшуюся на годы работу над рукописью «Хождения» (которая в итоге осталась неоконченной) и сел за откровенно автобиографический текст. С него я и начинаю нашу композицию… Им же и заканчиваю. Работа оборвалась, едва начавшись. Писатель ушел из жизни, немного не дожив до 84 лет.