Array Журнал «Аконит» - АКОНИТ 2020. Цикл 2, Оборот 3-4

Девочка в синем засмеялась стеклянным дребезжащим смехом. На лице ее выступили сине-жёлтые пятна, одна сторона опухла, на шее появились следы чьи-то пальцев.

Через миг она уже висела, покачиваясь, над пледом с игрушечным сервизом. Верёвка сдавила ее шею, язык, влажный, вывалился между губ.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Девочка в жёлтом повернулась, чтобы обнять своего Медведя, но тот исчез. Вместо него стоял рядом с ней мерзкий господин. Глядя на неё, он презрительно кривил жирные от щей губы и что-то говорил.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Из девочки в жёлтом один за другим лезли окровавленные младенцы. Оказавшись снаружи, они ползали туда-сюда, точно черви, и повсюду оставляли кровавые отпечатки своих ручонок.

И они кричали — вопили, как могут вопить только новорождённые.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Девочка в жёлтом оплыла, словно комок теста. Младенцы облепили ее, продолжая вопить, а жирногубый господин хлопал, довольный, и хохотал беззвучно.

Облетало дерево.

Умирала трава.

Времена года неслись галопом.

Солнце то жгло, то налетала метель.

Чугунная ограда парка рассыпалась в прах. Следом унесло ветром то, что осталось от пансиона, от домов по соседству, от улицы, города, мира.

Всё стало тленом.

А потом явилось Время. Печальное. Скорбное. Утешающее.

Однажды художник изобразил его скелетом, вооружённым косой, и нарёк Смертью. Так и повелось с той поры.

Взглянула Смерть на подруг и тяжело вздохнула. Взмахом косы отрубила девочке в жёлтом уродливую голову, другим взмахом избавила от агонии девочку в зелёном, осторожно сняла девочку в синем с дерева. Ее голову Смерть положила в корзинку вместе с другими.

— Я их честно предупреждал, — сказал мальчик на велосипеде.

— Я сделал всё, что мог, — поклонился чиновник по особым поручениям.

Он взял корзинку с головами девочек и с подобострастием всякого опытного служаки взглянул на Смерть.

— Всё тлен, — сказала она.

Втроём они пошли через парк, которого уже не было, оставив Пучеглаза, Кису и Медведя сидеть в траве, чья память сгинула навечно.

— Жаль всё-таки, — квакнул Пучеглаз. — Тик-так.

Взял он чашку и начал прихлёбывать обжигающий игрушечный чай.

И вкус у чая был чёрный-чёрный, словно у леденцов небытия.

Если достаточно долго плутать, обязательно куда-нибудь придёшь.

Олечке Смуриной повезло — она нашла путь, который совершенно неожиданно привёл ее к дорожному указателю.

Вот что было на нем написано:

«Когда явится Ворон Линялый, сбудется пророчество».

Указатель висел криво, и краска на нем потрескалась.

— Думаешь, нам надо туда? — спросил Человек-рыбка.

Он был любимой игрушкой Олечки Смуриной, единственным настоящим другом. К тому же, в отличие от себе подобных, Человек-рыбка обладал разумом и умел говорить.

Под словом «туда» он имел в виду городок, раскинувшийся шагах в пятнадцати от путешественников. К нему вела дорога из багрового кирпича.

— Полагаю, у нас нет иного выхода, — рассудила Олечка.

Она взяла Человека-рыбку за руку, и они пошли.

Вскоре стало ясно, что здесь обитают чудища.

«Вы входите в Nevermore. Добро пожаловать!» — таращился кривыми буквами второй указатель, торчащий из земли рядом с домом, похожим на мятую обувную коробку.

Не успела Олечка разглядеть странный дом, как старушка, выскочившая из двери, закричала:

— Привет! Привет! Рада видеть! Внутрь! Идёмте внутрь!

Старушка оказалась необыкновенной. На вид — лет сто, видовая принадлежности — мышь, причём мышь круглая, пышная, мягкая, словно шарик из седой шерсти.

На ее носу блестело золотое пенсне.

— Я тоже очень рада… — протараторила Олечка, которую с настойчивой вежливостью заволокли в невыносимо уютную гостиную.

— Ты ведь чужестранка, — проговорила старушка, улыбаясь мышиным ртом и прижимая мышиные уши. — И ещё человек… ай-ай-ай…

— Почему ай-ай-ай? — спросил Человек-рыбка.

— Местные законы не очень приветствуют homo sapiens . До такой степени, что… — она провела рукой по горлу. — В любой момент тебе могут снести голову с плеч, милочка. Ты хочешь, чтобы тебе снесли голову с плеч?

Олечка ответила максимально честно:

— Нет. Думаю, это больно. А потом ещё целый месяц в больнице лежать и пить микстуры!..

— Целиком с тобой согласна, милочка, — улыбнулась мышка-старушка.