Коллектив авторов - Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2017

Тревожа пеленою зыбкой
И ранью солнечного дня,
Холодная зима с улыбкой
Пришла и смотрит на меня.

Осенняя земля предвидит холода.
Я трогаю рукой оплавленные комья.
Тебе моя ладонь открыта – сколы льда
По-новому блестят сегодня.

Закаты ноября подёрнуты золой.
Зимы пугливое начало.

Одно лишь облако в лазури голубой
Бледнеет ало средь высот
И разбавляет стылость.
Последний раз зажегся небосвод —
И тьма спустилась.

И снова пепел и огонь.
Полнеба пламенем объято.

И в темноте, уже ночной,
Чуть тлеет полоса заката.

Кусок оттаявшей землицы…
Подворье, ставшее проулком,
Как будто сон тяжелый снится —
Беззвучный, бесконечный, гулкий.

Пласт отслоился необычный —
Увиделось на белом всхолмье —
Блестят кресты и колокольни
Монастырей первопрестольной.

Идем Рождественкой. Кисельным
Мы возвращаемся обратно.
И мокрые сияют стены
Церковки голубой надвратной.

Придут глубокие снега.
Закружат белые метели.
И в складках вязов поседелых
Надолго приютится тьма.

Здесь каждый возглас приглушён
Здесь не услышишь даже крика.
Пустыня белая безлика —
Ни восклицаний, ни имён.

Летит колючая пурга
И полнит небо мутным снегом.
А утром вся округа в белом
Блестит полянами без дна.

Горит вечерняя заря.
Охрипших соек стынут крики.
И сохнут плети ежевики
В коротком блеске ноября.

Как ослеплённые кусты
Мгновенным пламенем объяты,
Дымами красного заката
Среди ползущей темноты.

Могучие дубы – черней…
Холмов пустеющих убранство.
Прозрачное кольцо пространства
Сжимается в плавильне дней.

Какие у зари права,
Какое странное призванье.
Дней переполнить очертанья,
Вдыхая осени слова.

Белый простой шиповник.
Белый, призрачно-белый.
В белом твоем мерцанье
Тонет суетный мир.
Дивертисмент в Мариинском.
Люстры горят и свечи.
Кто-то неосторожный
Свой платок обронил.

Цивилизованные люди
Вообще-то так не поступают.
Они во всем порядок знают.
Они приличья соблюдают.

Я после тысячи примерок
Надену нужную улыбку.
Но подведет меня, наверно,
Играющая хрипло скрипка.

Она внезапно заиграет,
И я забуду о приличьях,
Забуду я, что ждут гримасы,
Зобы, глаза и клювы птичьи.

Во мне играет хрипло скрипка,
И я открытыми глазами
Смотрю на лица человечьи.
И с некоторых грим сползает.

Жасмин и розы в дельфской вазе.
Так вот, что нашептал оракул,
Так вот вчера о чем ты плакал
В горячей темноте у моря.

Как ты бежал по голой кромке
У ног далекого прибоя,
Дышал сырой травой морскою
У кромки дня, у кромки моря.

Деревья цветут. Цветы их в траве меркнут.
Становятся пылью. В руках осторожных – прахом.
И мокрую устилают землю,
Оставив на пальцах едва уловимый запах.
У каменистого грота два амура
Шепчутся тихо под шум воды журчащей.
Полные губы дрожат от счастья.
Шорох летящий.

Сквозная легкость облаков
Среди ночных провалов темных.
Свет деревень по виду сонных
Среди лесов.

В разрывах – яркая луна
В тревожных замедленьях плавных,
И в облачности черной – траур,
Дней тишина…

На чужих квартирах нетрудно прожить.
Трудно представить, что ты обо мне ничего не знаешь.
Трудно скрывать от тебя эту жизнь.
Трудно обижать, трудно ранить.
Потому не говори никогда, что я тебе лгу.
Просто не все пока открываю.
За все платить надо, за каждую дыру.
Но я проживу в любом сарае.
Березы задумались, и задумалась я.
Не заметила, как трава померкла.
Старые листья глядят на меня,
Мерят своей меркой.
Я ничего не изменила в твоей судьбе.
Я не стала твоей опорой.
Быстро летят за днями дни.
А хорошие стихи пишутся нескоро.