«Кама» — плотская любовь, наряду с «дхармой» — благочестием и «артхой» — достижением благосостояния входит в число добродетелей индуса; Маллинаге Ватсайяна, автор прославленной «Камасутры», начинает ее словами: «Поклон дхарме, артхе и каме, поклон и тем учителям, кто, изучив науку любви, завещал нам свое знание».
«Камасутра» предписывает женщине изучать знаменитые шестьдесят четыре искусства; женщины у Ватсайяны вообще достаточно свободны и независимы в поведении. Но только до замужества. Вся четвертая глава трактата посвящена не правам, а обязанностям замужней женщины. Так, она обязана заставить мужа взять еще одну жену, если у нее самой нет детей.
В средние века в среде богатых, родовитых индусов получил широкое распространение мусульманский обычай женского затворничества. Правда, надо сказать, в народ он так и не проник. Женщин высоких каст подвергали куда более жестким ограничениям, чем простолюдинок. Но детские браки и самосожжение вдов захватывали в средние века все слои общества.
Индия до самой земли склоняется перед женщиной-матерью. Каждый религиозный обряд напоминает женщине о том, какая мощь в ней скрыта, Индия свои реки нарекает женскими именами. Но женщину лишают имени — и как раз тогда, когда она становится матерью. И в семье, и за пределами семьи все будут звать ее именем ее ребенка: мать такого-то.
Космическая Шакти, грозная и милосердная, в обыденной жизни просто «абала» — слабая.
Анис Джанг и ее рассказы
Но это все о Женщине, об абстрактной, умозрительной героине статистики, или, что того не легче, о космической силе женского начала. А как живет и как несет двойное бремя величия и угнетенности самая обыкновенная женщина, наша с вами современница?
Самой обыкновенной женщине, нашей современнице — в какой бы индийской глухомани она ни жила — не уйти от натиска нового, от перемен, проникающих чуть ли не в самые основы Индии. «Чуть ли не» — но не совсем, ибо перемены не затрагивают миропонимание Индии, взгляд на мир как на материализацию Космического сознания, Единосущего, Брахмана.
Искорка этого сознания, бессмертная душа, живет в любой из форм жизни, путешествуя из одной формы, из одной телесной оболочки в другую, и только человеку дано, духовно очищая себя, достичь освобождения души, ее слияния с Абсолютом.
Это миропонимание живет не между обложками толстых многомудрых фолиантов, а в индийской повседневности, определяя собой помыслы и поступки сотен миллионов людей. И в эту стройную систему включено и положение женщины.
Танцовщица и писательница Чандра-лекха говорила мне:
— Мы такие, какие есть. Нас такими сделала наша культура, наша традиция, в них причины и слабости нашей, и силы.
Отказаться от традиционных стереотипов индийская женщина могла бы примерно с таким же успехом, как, скажем, объявить недействительным собственный генетический код.
Что из того, что конституция Индии предоставляет женщинам равные с мужчинами права? Что из того, что законодательно запрещены детские браки и уж, конечно, самосожжение вдов? Кстати, его запрещали еще англичане в колониальные времена, а оно, к полному ужасу просветителей и борцов за женское равноправие, возрождается сейчас, в конце двадцатого века, как одно из проявлений индусского фундаментализма. А его вызвал к жизни все тот же натиск времен.
Перемены неизбежны: рушатся устои традиционной объединенной семьи — переселяясь в город, трудно сохранить ее. Женщины выходят на рынок труда и все чаще в брачных объявлениях, которые печатают все индийские газеты, вместе с указанием кастовой принадлежности невесты, ее внешних данных и приданого указывается и ее желательная профессия.
И тут приходит в голову крамольный вопрос: а что реально могло бы стать альтернативой? Так называемое раскрепощение женщины, которое, по сути, чаще всего оборачивается предоставлением ей права вступать в конкурентную борьбу с мужчинами за место под солнцем и сражаться в одиночку со всем миром?
Анис Джанг относится к числу — все возрастающему, надо сказать,— индийских женщин, которые избрали для себя именно этот путь. Анис красива и уверена в себе, она журналистка и писательница. Она вырвалась из «четырехстенья», как говорят в ее родном Хайдерабаде, уехала.в Америку учиться, добилась чего хотела: независимости, профессионального признания и в Индии, и за ее пределами. У нее есть возможность строить свою жизнь на собственный лад. Она смешлива, остроумна, резковата в суждениях. Уж, конечно, никакая сила не загонит ее обратно под чадру, в заточение аристократического мусульманского дома, где ее готовили к традиционному будущему послушной жены и матери семейства.
Читать дальше
