Пока Профессор проводил измерения и зарисовки, а я фотографировал, стало трудно дышать — воздух снаружи почти не поступает. От пыли саднит в груди, пот льет в семь ручьев. Надо выбираться, Профессор направил фонарь вверх, выбирая уступ, за который можно было бы ухватиться. Яркий сноп света выхватил из темноты кладку купола, на фоне которого серебрилась редкая и необычно толстая паутина. В ней колыхнулось какое-то существо, похожее на темное блюдце, по краям его свисало что-то, напоминающее переплетение корней, торчащих из стен.
— Берегись! Фитаме!— крикнул Профессор.
Но беречься нужно было ему — длинные мохнатые ноги перебирали паутину прямо над его головой. Отпрянув в сторону, Профессор замахнулся лопаткой, которой только что расчищал плиты пола.
— Давай банку! — Профессор перешел на шепот.
Какую банку? Откуда тут банки? Я схватил глиняный горшок, лежавший у стены. Профессор, следя лучом фонаря за лохматым существом, резко выбросил вверх руку с лопаткой, прижал его к плите купола и столкнул отчаянно молотившее бесчисленными ногами чудовище в горшок, который я едва успел подставить...
Наверху нас, ослепленных солнцем и ошеломленных увиденным, встретили не менее ошеломленные бедуины, слышавшие крик Профессора и шум борьбы и никак не ожидавшие увидеть нас живыми. На их лицах выражение сомнения и разочарования. Разочарования в могуществе джиннов и сомнения в том, не джинны ли приняли наш облик...
А паук фитаме, как мы выяснили позже, оказался очередной легендой. То есть сам паук — вполне реальный и действительно крупный, размером с блюдце вместе со всеми многочисленными ногами. Он известен науке и относится к отряду жгутоногих. По-латыни он вовсе не фитаме, а Phrynichus reniformis. Слухи о его опасности для окружающих сильно преувеличены. У него вообще нет ядовитых желез.
Как просто все меняется. Несколько камней, обвалившихся на дорогу, беспечный водитель, не снизивший скорость перед поворотом, и результат — полуразбитая машина и несколько поврежденных позвонков, лишивших меня возможности двигаться.
И кому теперь нужны все эти записи, пухлые папки с бланками, заполненными колонками цифр, коробки со слепками зубов, стекла с мазками крови...
Пока водитель дремлет в машине, Профессор с Хамисом, отойдя с залитой лунным светом дороги в тень пальм вполголоса обсуждают, как быть дальше. Хотя, что тут обсуждать? Если мы до утра не будем в Хадибу, то не успеем на самолет. А следующий только через месяц, а может быть, и через полгода...
Бедуины, которые ушли на поиски деревни, так и не вернулись. Вряд ли они пострадали от злых джиннов. Скорее, едва живые от страха, они благополучно миновали пальмовую рощу и, добравшись до деревни, решили не испытывать свою храбрость снова, а устроились спать в какой-нибудь пещере.
Разговор под пальмами вдруг оборвался. К звону цикад, лившемуся со всех сторон, стал примешиваться, постепенно нарастая, мерный рокот мотора. Едва я подумал, что это бред — откуда здесь ночью взяться машине, как по вершинам пальм запрыгал луч света. По звуку похоже на мотоцикл. Видимо, заметив нашу машину, мотоциклист сбросил газ, остановился и заглушил мотор. Кроме голосов Профессора и Хамиса, стали слышны еще два незнакомых голоса. Они долго о чем-то переговаривались, спорили. Мотоцикл снова завелся и, развернувшись, стал удаляться.
Профессор говорит, что двое солдат из гарнизона направлялись «в самоволку», навестить своих подруг. Хамис уговорил их вернуться в Хадибу за машиной.
— А тыуверен, что они не исчезнут, как бедуины?
— Одного Хамис оставил «заложником».
Тогда, может быть, еще не все потеряно.
о-в Сокотра Владимир Шинкаренко Фото автора
Вертолет с уже почти стершейся на борту надписью «Берингия» взмыл над аэропортом Маркова, приветственно качнулся и помчался низко над землей к горам и открытым рекам Камчатки от еще совершенно зимней Чукотки. МИ-8 забрал несколько упряжек собак с нартами и снаряжением, исполнительного директора гонки Александра Печеня, его помощников и журналистов. Все. Самая протяженная гонка в мире на собачьих у пряжках завершилась.
Мы шли к ней много дней... Еще в начале января 1990 года по предложению редакции журнала «Северные просторы» и Общесоюзного (ныне Российского) фонда народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока было создано малое предприятие «Берингия» на Камчатке. В апреле прошла гонка на собачьих упряжках протяженностью в 250 километров по маршруту Мильково — Эссо. Тогда же было принято решение провести в 1991 году гонку «Берингия» — по Камчатке и Чукотке. Маршрут Эссо — Маркове. Для этого создали еще одно предприятие — «Белый клык», и мне предложили возглавить его. Я согласился: привлекали масштаб и нужность задуманного дела, ведь ездовое собаководство — исконно северное занятие.
Читать дальше
