Корни этой истории уходят в глубокое средневековье — XIII — XIV веков, когда на многочисленные острова Балтийского моря, теперь принадлежащие Эстонии, переселились шведы. Это были крестьяне и рыбаки, искавшие счастья на новых землях — подальше от власти короля.
Те шведы, которые заселили острова Эзель (Сааремаа), Нукё, Рухну и несколько других, обосновались в Эстонии довольно прочно. Перед второй мировой войной их было не менее 10 тысяч. Но после присоединения Эстонии к Советскому Союзу в их жизни произошли значительные изменения. Часть шведов была арестована, часть выслана, счастливчикам же удалось эмигрировать в Швецию. Сегодня от шведской колонии в Эстонии остались лишь осколки, по приблизительным подсчетам, около 500 человек, в основном полностью обэстонившихся. Правда, в последнее время в Эстонии предпринимаются усилия для возрождения шведской культуры — создано Общество эстонских шведов, открыта шведская школа.
Не менее сложная и трагичная судьба ожидала шведов, переселившихся в XIV веке на остров Дaгё, а по-эстонски Хийумаа. В числе первых колонистов были, кстати, и предки моего спутника Йоханнеса Бускаса. Одно из самых серьезных испытаний выпало на их долю в 1710 году, когда остров вместе со всеми его жителями перешел от разбитой шведской к победившей русской короне. Шведские дворяне из знаменитых родов Де ла Гардие и Стенбок, которым русские власти не только сохранили, но и расширили привилегии, продолжали править островом Дагё. Решив непомерными налогами и податями увеличить свои доходы, они до предела ограничили свободу крестьян.
«Закручивание гаек» вызвало недовольство. Но в отличие от русских крестьян шведы, не знавшие в своей истории крепостного права, редко доводили дело до кровавого бунта. Вот и тогда было решено не пускать «красного петуха» в дворянские усадьбы, а обратиться, как положено, с жалобой к новой государыне — российской императрице Екатерине II.
Государыня, как известно, была женщиной мудрой. Она не стала отвергать просьбу своих верных подданных и разрешила им оставаться свободными. Но не на Дагё, а на новых землях, отвоеванных недавно в тяжелой войне с Турцией. Каждой семье императрица гарантировала 60 десятин земли, а также многочисленные налоговые льготы.
Что было делать шведским крестьянам? Повздыхали, покряхтели и решили согласиться с планом Екатерины. Лучше быть свободным на чужбине, чем в тяжелой кабале на своей земле — видимо, так рассуждали многие из них.
В августе 1781 года в сопровождении полусотни донских казаков, которые должны были защищать пионеров от лихих людей, 1200 шведов с Дагё отправились в путь. Дорога оказалась долгой и нелегкой. Голод и холод были их постоянными спутниками. Тяжелое путешествие завершили 1 мая 1782 года только 535 шведов.
В первые же месяцы, не выдержав жестокой зимы, умерло еще 385 колонистов. Те же, кто остался в живых, основали на пустынном берегу Днепра село Старошведское.
За долгую историю многое пришлось пережить колонистам и их потомкам: эпидемии, пожары, землетрясения, нападения разбойников.
Светлый проблеск в череде этих испытаний — 1787 год. Тогда князь Потемкин, который однажды был посланником Екатерины II в Швеции, подарил селу маленькую светло-голубую церквушку.
Для богобоязненных шведов эта церковь стала тем столпом, на котором держалась вся шведская колония в Новороссии. Под свое крыло колония приняла и 31 шведского солдата, взятого в плен русскими во время финских баталий в конце XVIII века.
В 1804 году у шведов появились соседи — на эти земли приехали немецкие колонисты. Позднее одна из примыкавших к Старошведскому деревень — Шлангендорф, в переводе на русский «Змеиная деревня» — даст окончательное название сегодняшнему селу — Змеевка. Между немцами-католиками, сектантами-менонитами и шведами-протестантами часто возникали ссоры и драки. Со временем жестокое противостояние прекратилось. И те, и другие поняли, что совместными усилиями легче возделывать землю, да и обороняться от незваных гостей сподручнее.
Интересно, что для русских и украинцев не было особых различий между шведами и немцами. Всех, вспоминал Иоханнес, называли «германцами», как будто прочитав в учебнике этнографии о том, что по языку и те и другие — родственники. То время, конец XIX — начало XX века, было самым счастливым в истории шведского поселения на Украине — хорошие урожаи, крепкие жилища, словом, нормальная крестьянская жизнь.
Читать дальше
