Вокруг Света: Журнал «Вокруг Света» №12 за 1992 год

Младшая из жен поднесла в металлических кружках вина из орехов масличной пальмы. Когда я собрался в обратный путь, меня пришли проводить младшая жена и несколько ребят. Вдруг из-за сарая раздался душераздирающий женский крик. Оттуда выбежала старшая жена, неся на руках маленького сынишку. Она передала мужу ребенка и что-то сказала ему срывающимся голосом на языке буби. Ндонго взял ребенка, погладил его по головке и вернул жене. Он рассказал мне, что в прошлом году от укуса одичавшей кошки умерла четырехлетняя девочка. И сейчас старшая жена, случайно заметив, что к мальчику подкрадывалась та же кошка, схватила его и бросилась прочь...

Малабо — БатаВасилий Якубовский

Много лет я ждал встречи с Америкой, хотя и не верил, что она состоится. Тем неожиданней было это плавание в составе экспедиции, посвященной 250-летию открытия Аляски российскими мореплавателями. Мы провели в море и в пяти портах Америки пятьдесят суток, из которых двадцать семь — у причала. В каждом порту участники экспедиции и команда судна «Академик Ширшов» выходили на берег и свободно общались с такими же, как мы, людьми — жадными ко всякой новизне...Здесь я был наедине со своими мыслями и всеми знаниями о Русской Америке. Никто не вмешивался в мое мировосприятие, никто не навязывал своих мыслей и решений. Я впервые почувствовал себя свободным человеком. И хотя сама экспедиция прошла с обычными для нас организационными несуразностями, говорить об этом не буду. Свежие ветры Америки, как и августовские вести с Родины, то тревожные, то отрадные, делали и нас самих, и наших временных начальников терпимее и добрее.

Путь длиной в десятилетия

Свой рассказ об Америке начну с того далекого дня 1956 года, когда я, закончив в Ленинграде знаменитый Морской корпус, который ведет свою историю от Петровской Навигацкой школы, стал морским офицером. Мне казалось, что специальность морского штурмана открывает передо мной все моря и океаны. Пока же я ждал, когда спустят на воду мой первый в жизни военный корабль — тральщик, на котором предстоял переход на Север...

В эти дни относительной свободы я с каким-то рвением изучал Санкт-Петербург и часто навещал брата, который жил на улице Марата, бывшей Никольской. Здесь однажды напротив живописного храма меня остановил бородатый человек, сидящий за мольбертом.

— Хэллоу, моряк, — воскликнул он, — надеюсь, вы говорите по-английски?

— Совсем немного, — ответил я и оглянулся по сторонам.

Официально нам запрещалось вступать в контакт с иностранцами, а если это происходило случайно, необходимо было тотчас доложить своему

начальству. На счастье, улица была пустынной, и, разглядывая эскиз Единоверческой церкви — так, кажется, назывался этот храм, — я полчаса беседовал с художником.

— Эрл Соландер, — представился он на прощанье и добавил фломастером на своей визитке: Сан-Франциско, Калифорния, США. Я взглянул на сверкающий цветными витражами храм и оценил вкус американского художника, не клюнувшего на банальные сюжеты центра Петербурга...

Где теперь этот рисунок? Задаю вопрос неспроста. В конце 60-х годов храм варварски разрушили, а на его месте построили... баню. Нелепая махина из бетона с узкими окнами напоминает тюрьму.

В последующие две-три недели я подбирал в магазинах открытки с архитектурными шедеврами города, а мой американский друг — так втайне даже от самого себя называл я художника — не подозревал о готовящемся сюрпризе. Даже сейчас поеживаюсь от страха, охватившего меня в тот момент, когда принес на почту довольно объемистый пакет с диковинным адресом, выведенным латинскими буквами. Мучительно жалкими глазами смотрела на меня девушка, принимавшая пакет, и что-то записывала из моего удостоверения... Это теперь, спустя столько лет, я припоминаю эти подробности. Тогда же с облегчением выскочил я под прохладные липы проспекта на Васильевском острове.

Суетное раскаяние охватило меня уже на следующий день, когда замполит вызвал к себе в кабинет и у него на столе я сразу увидел злополучный пакет.

— Это твое послание? — Комиссар сверлил меня глазами и, не дожидаясь ответа, язвительно добавил: — Хорошо, девушка с почты бдительность проявила. Где встретился, кто такой, почему не доложил сразу? — У меня кружилась голова, черные круги плыли перед глазами. — Жалко мне тебя, — продолжал замполит. — Опять вспоминать про твоего деда — казачьего хорунжего с его Георгиевскими крестами и отца твоего, что в плену побывал. Давно пора тебя гнать с флота, а тут еще американец. Ты забудь про эту Америку! Как тебя в училище приняли? Ты же на оккупированной территории был... Все это длилось два часа. В наказание мне поручили доклад на семинаре по основам марксизма-ленинизма на тему: «Американские империалисты — злейшие враги человечества». Доклад дался мне легко: в любом журнале на эту тему написано было с избытком. Читал доклад, а перед глазами стояло бородатое лицо человека из Сан-Франциско...